– Значит, ты там приворовывал, – заключил Малоун, выслушав рассказ.
– Ну, подрезал кой-чего… Короче, флэшку у того кренделя я вынул как раз перед тем, как тот хер пихнул его под поезд.
– Ты прямо видел, как он его толкал?
– Ну а как еще, – кивнул паренек. – Я в тот момент как-то растерялся, ну и побежал. А кончилось тем, что тот гад, который его пихал, поймал меня и сунул в «Бентли».
Демонстративно подняв пластиковый пакет, Малоун снова спросил:
– Так где, говоришь, та флэшка?
– Я ее, когда ноги из машины делал, оставлять не стал. Мало ли. Вдруг там что-нибудь ценное.
– А ворье вроде тебя ценных вещей не выбрасывает.
– Я не ворье.
Терпение Малоуна иссякало:
– Где она, черт возьми?
– У меня в специальном месте. Где я все свое держу.
Мобильник зазвонил так неожиданно, что тенькнуло по нервам. Черт, как некстати… А вдруг это Гэри? Малоун затащил Иэна глубже в постройку и, погрозив кулаком – мол, попробуй только сбеги, – кинулся разыскивать трубку.
– Гэри? – было первое, что он выдохнул.
– Твой сын у нас, – послышался голос, который Малоун узнал. Девейн…
– Ты знаешь, что нам нужно. И кто.
Как раз в эту минуту Малоун на него и смотрел.
– Данн у меня.
– Что ж, можем обменять.
Все это начинало доставать.
– Когда и где? – спросил Малоун в трубку.
Вздернув ворот пальто, Антрим зябко ступил под мороcь дождя. Незнакомец, украдкой скользнувший в неприятный даже на ощупь промозглый сумрак, только что убил сотрудника американской разведки. Необходимо узнать, кто за этим стоит. И зачем.
От этого зависит многое. Если не всё.
Под стать плотному движению транспорта были густые, спешащие толпы на тротуарах. Вечерний час пик в восьмимиллионном городе набирал обороты. Где-то внизу под ногами неслись во всех направлениях поезда; потоки людей стекались туда, где светятся знаки метро – красные круги, пересеченные синими планками. Все это было хорошо знакомо: первые четырнадцать лет своей жизни Блейк прожил в Лондоне. Его отец тридцать лет, пока не вышел на пенсию, проработал в дипслужбе Госдепартамента. Родители снимали квартиру возле Челси, а их сын мальчишкой шарился по Лондону.
Послушать его отца, так тот проделал всю черновую работу для того, чтобы был положен конец холодной войне. Реальность, впрочем, сильно отличалась от его слов. В своем ведомстве он значился мелкой сошкой, должность занимал третьестепенную – даже не втулка, а спица в массивном дипломатическом колесе. Умер он пятнадцать лет назад в Штатах, израсходовав половину своей правительственной пенсии. Матери досталась вторая половина – через развод в Иллинойсе, который она получила после тридцати шести лет супружеской жизни. До этого ни один из них не удосужился даже уведомить сына о своем разрыве, подводящем итог их существованию как семьи.
Трое чужих друг другу людей.