Астрид, Ворон и пламя вдохновения. Елена Богатова

а, а человеку – надежду.

      Мать Астрид, Бенгта, обладала воистину стальным терпением, но и она порой не выдерживала, бранилась на дочь за рассеянность, мечтательность и неземной характер. Не могла понять сильная, добрая и умелая женщина, как ее собственная дочь умудряется расплескать все, что льется и разбить все, что бьется! О чем только думает Астрид?! Точно не о женихах – парни со всего поселка, от простого подмастерья до сына конунга, шастали у домика Астрид, как волки у тучного стада – да все без толку. Голубые глаза девушки смотрели мимо, а уста, которым следовало, по традиции, улыбаться и помалкивать, сыпали такими словами, что парни спешно ретировались, красные от стыда и гнева.

      Весной, когда снег отступал и мир просыпался от долгого сна, лес все громче шумел лопающимися почками и зеленеющей листвой, а в самой глубине леса таял лед и от того разливались звонкие ручейки, тонкими змейками тянущиеся к реке между камней, играя в прятки с корнями деревьев. Тогда Астрид обретала собственное вдохновение. Как природа пробуждалась в своей силе, так и сердце ее, согреваемое солнцем, было готово расцвести.

      Бенгта и уговаривала, и бранила, и наказывала дочь – а той все нипочем! Голову опустит, выслушает – и уходит в поля или на опушку леса, сядет и смотрит вдаль, словно ждет чего-то.

      Дело в том, что у Астрид был секрет, о котором не знал никто – только густой лес да темные волны, серое высокое небо да свободный ветер.

      Астрид была поэтессой, и все ее мысли складывались в дивные рифмы и прекрасные строки. Но, увы, ей нельзя было рассказывать об этом никому, даже родным и близким. Ведь поэзия – удел мужчин скальдов, отмеченных богами. Только им доступны поэтические строки, только они могут рассказывать дивные баллады, переходящие из уст в уста.

      Но что делать бедной девушке, если поэзия так и рвется наружу, а ей нужно таскать воду, присматривать за младшими братьями и сестрами, и ухаживать за скотом? А тут еще уборка, готовка, шитье, вязанье, сбор ягод и трав. Только рифма придет в голову – так ее сразу выгоняет грозный окрик матери! Вот и бьются кувшины и миски, вот и ломаются иглы, гаснет очаг…

      Сильнее всего девушка любила лето – когда леса и поля были полны щедрого аромата медовых трав, земля окутывалась парной дымкой после каждого ливня, и всё живое ощущалось в полной своей мощи и славе. Ее любимая река успокаивалась, и гордая-вольная, неспешно соединяла свои берега. Ей казалось, что река, вдоль которой она не уставала бродить, рассказывала ей древние сказания о мирах, ушедших в глубину веков.

      Летние ночи на севере длинны, и под высоким мерцающим звездами небом Астрид подолгу слушала голоса ветров со всех сторон света, шепчущих ей на ухо тайные строки. Даже самый легкий ветерок звал её за собой, и каждый его порыв откуда-то приносил с собой запах влажного моря, величавого и свободного, не знающего преград, но пока неизвестного.

      Как и любой поэт, Астрид мечтала написать эпическую балладу о богах и героях, о великих битвах и тяжелой скорби, о конце всех времен и пиршествах валькирий. Но, увы, все ее строки, даже самые красивые, сводились к травкам да цветочкам – что ж в этом эпического-то?