Когда я уже начинаю думать, что «Мертвец идет» – это нечто большее, чем название книги, она переводит свой горящий взгляд на меня. И меня охватывает еще больший страх.
– Грейс, моя дорогая. Мне так приятно видеть тебя снова. – Ни от меня, ни от Хадсона не укрывается, что она делает едва уловимое ударение на слове «тебя».
– Подойди ко мне, чтобы я могла посмотреть на тебя, дитя мое. Мы слишком долго не виделись. – Она протягивает мне руку.
У меня такое чувство, будто мой рот полон ваты, а в мозгу вертятся многочисленные предостережения Джексона о том, что я никогда, никогда не должна касаться ее, что она терпеть не может прикосновений.
– Это было шесть недель назад, – невозмутимо говорит ей Хадсон и преграждает мне путь, когда я пытаюсь выйти из-за его спины.
– Как я и говорила. Слишком долго. – Она продолжает улыбаться, продолжает протягивать руку. Но теперь по ее глазам видно, что она не потерпит ослушания.
Это скверное начало визита, особенно теперь, когда я надеюсь уговорить ее помочь нам. Но почему она вдруг захотела коснуться меня? Может, это хитрость? Или испытание? Что ж, если это испытание, решаю я, то я сделаю все, чтобы его пройти. Потому что этот визит слишком важен.
Я обхожу Хадсона, делаю глубокий вдох и беру руку Кровопускательницы.
Я успеваю заметить завихрения в зеленых глазах, когда касаюсь ее руки; затем застываю, когда она обнимает меня, как будто я ее родственница, с которой она давно потеряла связь. Я так растеряна – ведь это совсем не похоже на те отношения, которые сложились между нами в прошлый раз, – но тут Хадсон издает рык, и до меня доходит, что это представление предназначено не для меня. А для него. Отчасти это похвальба, отчасти угроза и на все сто процентов месть.
– По-моему, я предупреждала тебя, что этот брат Вега опасен, – шепчет она мне. И хотя ее голос тих, я знаю – она хочет, чтобы Хадсон слышал ее.
И она не ошибается.
– Да, предупреждали, – отвечаю я, когда она отпускает меня. – Но с тех пор произошли кое-какие события.
– События. – В ее глазах вспыхивает интерес. – А это события как-то связаны с тем фактом, что мой Джексон сейчас не с тобой?
Хадсон фыркает – не знаю, из-за того ли, что я использовала слово «события», или из-за того, что, упомянув Джексона, она назвала его своим. Но я благодарю небо, когда Хадсон ничего не говорит… и когда в ответ на его грубость она всего-навсего поднимает бровь. Правда, у меня нет точного представления о том, что она может сделать с ним, но я бы не удивилась, если бы она сокрушила его, или как там это называется, когда такой могучий вампир, как она, пускает в ход свою силу.
– Да, – быстро отвечаю я, прежде чем Хадсон успевает сказать что-нибудь такое, что выведет его из равновесия.
Она смотрит то на меня, то на него, как будто рассматривает варианты своих действий. Затем наконец вздыхает и поворачивается в сторону глубин своей пещеры.
– Что ж, думаю, тогда вам лучше зайти.
Она