Предостережение Ксавьера усилило тревогу Амадео, но не настолько, чтобы заглушить чувство вины. Поэтому он коротко кивнул и вышел из кабинета.
Чуть позже Амадео вышел из автомобиля возле захудалой гостиницы под странным названием «Джанки». Внешний вид не внушал доверия – обветшалые стены с облупившейся краской, входная дверь едва держится. Стекла целые, но настолько грязные, что разглядеть что-либо сквозь них не представлялось возможным. Когда-то живая изгородь теперь тянула к небу сухие обломанные ветки, от газона осталась лишь пожухлая, торчащая клочьями сквозь снег там и сям прошлогодняя трава.
– Боже, – пробормотал Амадео, поднимаясь на крыльцо. – Места хуже, видимо, не нашлось во всем городе…
Охранник, встретивший его на входе, тоже не блистал. Грязная гавайская рубашка заправлена в неопределенного цвета джинсы, пистолет заткнут за пояс. На плечи накинута старая, видавшая виды куртка. В обоих ушах по серьге, голова тщательно выбрита.
– За мной, – прочавкал он, даже не удосужившись выплюнуть жвачку.
Внутри все оказалось еще хуже, чем на улице. Потертые ковры на полу кое-где зияли проплешинами, со стен, ходящих ходуном от каждого шага, отваливались куски штукатурки. Амадео даже показалось, что он увидел крысу, прошмыгнувшую вдоль стены и скрывшуюся в растрескавшейся кладке. Здесь было не теплее, чем снаружи – при каждом выдохе изо рта вырывалось облачко пара.
Охранник распахнул ужасно скрипящую дверь. Человек, сидящий за покосившимся столом, поднял голову от ноутбука. Светлые волосы растрепались, из-под небрежной челки сверкали ярко-голубые глаза. Белая, без единого пятнышка рубашка выглядела довольно странно на фоне всеобщего хаоса и разрушения. Из-под распахнутого ворота выглядывала золотая цепь.
– А? Кого там еще притащило?
Отличное приветствие. Однако Амадео ожидал подобного, поэтому нимало не смутился.
– Добрый день, господин Хендриксон. – Он шагнул вперед, протягивая руку. – Меня зовут Амадео Солитарио, я прибыл по поручению Ксавьера Санторо, чтобы разрешить ваши разногласия по поводу распространения товара.
На лице Хендриксона отразилось явное неудовольствие, которое тут же снова сменилось ленцой. Он вяло пожал протянутую руку и кивнул Амадео на шаткий стул.
– Да я помню, помню. Садитесь. Кажется, Амадео?
– Именно так. – Не без опаски опустившись на сиденье, Амадео раскрыл папку и протянул ее Хендриксону. – Условия изложены здесь, во всех подробностях. Если же вам что-то непонятно, спрашивайте, я отвечу.
Блондин взял папку и пролистал. Холод его ничуть не беспокоил, хотя в кабинете было не намного теплее, чем в коридоре, только радиатор