Разогрел в микроволновке суп. С видимым усилием съел несколько ложек. Разогрел чайник. С печеньем выпил чай. Всё.
Перешел в комнату. Сел в кресло. Закрыл глаза.
____________________
Опять воспоминания.
Гомель. Друзья, товарищи. Не много их было, но это действительно были настоящие друзья.
Семен Иванович Александров. Сколько же с ним знакомы? С 1963 года. Да, более сорока лет. Сыновей в один год отправили в военное училище. Вместе радовались их успехам. Переживали за дочерей, мою Татьяну и его Любочку. Все праздники вместе. Горевали, похоронив жен тоже вместе. И особенно сблизились после смерти его жены, Раисы Ивановны и сына Жени.
Похоронил я своего друга.
Ушли из жизни друзья и сослуживцы, Василий Васильевич Босовиков. Николай Зубарев, Сахновы. Один-одинешенек остался в городе, в городе, который на долгие годы стал родным, где прожила семья сорок лет – почти половину моей жизни. Тяжело было уезжать, но и оставаться было значительно тяжелее. Один. Дети живут своей жизнью. Друзья ушли из жизни. Похоронил Елену Ивановну. Пришлось уехать.
____________________
Медленно поднялся из кресла. Предательская слабость во всем теле. И перед глазами все плывет.
Потянулся рукой к телефону, набрал номер дочери.
– Танечка, доченька, плохо мне что-то, вызови «скорую».
– Папочка, все сделаю, сейчас прибегу к тебе. Ты только дверь открой. Сможешь? Все, я звоню.
Через десять минут приехала скорая помощь. Шумно вошла крепкая женщина лет сорока:
– Ну, что случилось? Не вставайте. Померяем давление… Плохо. А что принимали? Как утром себя чувствовали?
Дежурные вопросы. Врач и сама на них ответы знает, уже не впервые по его адресу приезжает. Зачастила неотложка в последнее время.
Худо, особенно по вечерам. Уже не только рука, все тело трясется. Давление запредельное. Аппетита нет. Настроение паршивое. Единственное, остается к врачам обращаться. А что делать? В больницу не берут, лежал уже и не один раз. Не лечат там. Что толку там лежать, поесть и дома можно, вкуснее хоть будет. Дома и кровать лучше, удобнее и привычнее.
Врач поликлиники тоже хоть и приходит регулярно, но посоветовать толком ничего не может, да и лекарств по этой трясучей болячке подходящих нет.
Они всё как оценивают? Возраст, года его прошли. Не жилец. Уже старик, не жилец.
Но почему именно его эта трясучка ест и ест, почему именно его? Да, восемьдесят четыре, летом восемьдесят пять будет. Память хорошая. Ноги, руки, голова, все цело. Так неужели нет лекарств, вылечить человека?
Дочка пришла.
– Здравствуй, Танечка. Вот пришлось опять врачей побеспокоить. Проходи.
Врач сделала укол, что-то советовала принять из лекарств, что-то завтра купить в аптеке. Надо завтра и врача на дом вызвать.
Все. Скорая уехала:
– Папуля, как ты себя чувствуешь? Что ты хочешь. Может чайку?
Если бы она знала, что само её присутствие, самое мощное лекарство. Легче стало, значительно легче. Но не может