– А бутерброды делала ты? Поэтому они так себе? – шутливо перебил её Кириш, и Федора ехидно скривилась ему в ответ.
– А я в жёны тебе не набиваюсь. Не нравится, не ешь.
– Зря, – с напускным разочарованием выдал Кириш, и Исайя легко толкнул его в плечо и припечатал многозначительным взглядом.
– Отстань от моей сестры.
Ну конечно, сестра. Как я раньше не догадалась. Такая же вредная. Видимо, оба пошли в отца.
– Дора, ты дома? – послышалось вдруг из гостиной, но ни один из тройки даже ухом не повёл, в отличие от меня, вздрогнувшей от неожиданности на своём стуле. Кажется, их слух был гораздо острее моего, и о гостье они узнали раньше, чем та подала голос.
А мгновением позже в кухню впорхнула стройная черноволосая девушка, длинные ноги которой, не скрытые короткими джинсовыми шортами, на пару секунд приковали к себе взгляд Исайи.
– Дора, ты не знаешь, где твой чёртов…? – оборвав себя на полуслове, она мгновенно сменила возмущённое выражение лица на укоризненное, а в её голос добавились елейные нотки: – Дурман, ты здесь… Ничего не хочешь мне объяснить, волчара? Я вообще-то ждала тебя вчера.
– Спрячь зубки, прелесть моя, – Исайя притянул её к себе рывком за талию, и та тут же обвила его руками за шею, подобострастно заглядывая в глаза, а меня чуть не стошнило от приторности, повисшей в воздухе. Никогда не понимала все эти «милые» прозвища. Словно засунул руку в карман и вляпался пальцами в подтаявшую там конфету. Отвратительно. – Возникли непредвиденные обстоятельства. Сегодня я всё решу и завтра буду весь твой.
– Кстати, Багряна, знакомься, – Федора склонила голову в мою сторону. – Ая. Те самые обстоятельства.
Не выпуская Исайю из своих объятий, Багряна обернулась, а потом её карие глаза с подозрением сузились до тонких щёлочек за длинными чёрными ресницами.
– Это кошка, – словно какое-то обвинение выплюнула она с неприязнью, которая уже начала меня раздражать – слишком уж её было много за сегодняшний день – и снова посмотрела на Исайю: – Ты провёл ночь с ней?
Тот одарил сестру взглядом, сулящим медленную и мучительную смерть, и, легко коснувшись губами щеки Багряны, выпустил её, возвращаясь к своему позднему завтраку.
– Не с ней, а у неё. И пока тебя это никак не касается. Так что не наводи суету, – равнодушно бросил Исайя, а я заметила, как Багряна подавила в себе зарождающуюся ревность и обиду. Словно одного слова этого волка было достаточно, чтобы она беспрекословно забыла о своих чувствах. Интересные, однако, у них отношения.
Та же растянула губы в сладкой улыбке и пробежалась наманикюренными пальчиками по плечу Исайи:
– Ну и