Из общей комнаты на третьем этаже, где Алексей уже практически обжился, открывался вид по ту сторону колючей проволоки, – «окно в жизнь», – думал Татьков, грея лбом оконную раму. За окном проплывала жизнь в своем чарующем, непрерывном ритме, всю красоту и прелесть которого мог оценить лишь человек, лишенный свободы. К счастью, лишенный временно, – восемь лет за убийство с отягчающими – это еще не самый худший расклад из возможных, – вспомнил Леха слова адвоката. Наверное, он был прав, тем не менее, даже эти восемь лет прозвучавшие для Татькова, как гром, среди ясного неба, показались немыслимым и нестерпимым сроком, – восемь лет, за что, ребята?
За окном мелькала жизнь, ее невозможно было потрогать, пощупать, но теперь ее можно было увидеть – а за это Леший был готов отдать все что угодно. Быстро и плавно мимо окна по дороге пробегали мелкие легковушки, их поток иссякнет ровно тогда, когда солнце раскрасит мачты фонарных столбов, причудливыми фигурами выделяющиеся среди берез и акаций – наблюдающий за жизнью мужчина у окна выучил это уже в первую неделю своего приезда.
Иногда в потоке машин, как большие, рычащие жуки, по дороге медленно и печально тащились автобусы, сопровождаемые ревом двигателя и серой гарью. Если присмотреться очень внимательно, можно разглядеть и лица пассажиров, едущих утром на скучную работу. Большинство людей отречено смотрели в сторону тюрьмы, не замечая всей прелести окружающего мира, сквозь пыльное стекло гремящего автобуса.
Погруженные в свои мысли и заботы, никто из пассажиров на Татькова не смотрел, – мне бы ваши проблемы, – мысленно завидовал он. Но из этого правила были и исключения. Пару раз, бесцеремонно изучая безразличные, скучные лица, Алексей поймал взгляд пассажирки автобуса. Ее любопытные, живые глаза нашли фигуру стоявшего у окна небритого мужчины, долго и с интересом рассматривали его.
Полная, миловидная девушка, скучающая среди сонных попутчиков, вопреки ожиданиям заметила Татькова и посмотрела на него любопытными карими глазами, от этого взгляда Леха смутился. За несколько месяцев, проведенных в колонии, Леший отвык от посторонних интересов, – кому придет в голову рассматривать лицо незнакомого зека? Но девушка не отвела глаза и Леха помахал ей рукой, по-доброму, без обиды.
Незнакомка снова удивила, помахав рукой ему в ответ. Красивой ее, конечно, не назовешь, но что-то в этой девушке определенно радовало глаз. Полноватая, с пышной челкой, располагающее к общению дружелюбное личико, – «домашняя и уютная», – понял Татьков в тот момент, когда коптящий автобус покинул видимые из окна границы.
Эту девушку он видел дважды, а дежурил у окна теперь каждое утро. В семь-пятнадцать идет первый автобус, а за ним с интервалом в двадцать