Суть конфликта заключалось в следующем. Инна заплатила три тысячи сразу, с тем, чтобы целый месяц звонить по мобильнику сколько угодно, то есть проводить соцопросы. Но неожиданно её отключили. Как оказалось, причём совершенно неожиданно для Инны, трепаться по мобильнику в течение месяца можно было сколько душе угодно, но только… не вести деловые переговоры. И самое интересное, Инна ведь сразу по-честному сказала, с какой целью хочет воспользоваться этой услугой. В общем, беспредел. А тут ещё Чевычелов, терпеливо ожидавший меня в редакции…
– Инна Николаевна, я вот тут подумал… – (Оказывается, всё это время он что-то замышлял). – Не написать ли мне о жизни в деревнях?
…И странно, как они узнали, что Инна, действительно, ведёт деловые разговоры, если соцопросы вообще можно отнести к таковым. Неужели прослушивают?..
– Нет, это не в нашу газету. Вы же знаете, наша специфика – криминал.
Отвязаться от Чевычелова не так-то просто. У Светки, бывшего замредактора, получилось бы в два счёта. Но Светка в декрете. Две недели назад родила мальчика – три восемьсот. Богатырь! И вот теперь, пока она не выйдет из декрета, мне приходится подписывать разные бумаги и вести деловые переговоры, причем, не по мобильнику, а tet – a – tet, что напрягает ещё больше, с такими вот занудами! Наш ответственный секретарь Новиков, конечно, умирает от зависти, такой уж у него характер. Пообщался бы денёк с Чевычеловым, стал бы реальнее смотреть на вещи. А так бесполезно доказывать, да и не надо.
– Сразу видно, вы родились в городе… – с сожалением произнес Чевычелов. – А я, знаете ли, в деревне…
– Я тоже в деревне…
Светка бы, точно, не допустила подобной глупости. Завязать разговор с Чевычеловым, значит, можно даже не надеться, что удастся развязать его в ближайшие, в лучшем случае, полчаса.
– Все великие люди родились в деревне, Ломоносов, Есенин… – глубокомысленно продолжал Чевычелов.
За нависшим многоточием, по всей видимости, должны были следовать наши с ним имена, пока ещё, правда, не вписанные в историю крупными золотыми буквами.
– Да… – с этим трудно было не согласиться.
А родилась я в деревне, можно сказать, по чистой случайности. Папа, инженер по образованию, после института попал по распределению (была тогда такая напасть) в Воркуту. А зимой там такой мороз, что беременная мама осталась пережидать холода в Брянской области. Там-то я и родилась.
Маму спросили в роддоме: «Что писать? Воркута или Волжино?». Мама подумала и решила: «Пусть будет всё по – честному. Волжино значит Волжино».
Но это так, небольшое лирическое отступление, которое к Генералу прямого отношения не имеет.
Чевычелов же