Я, абсолютно сбитая с толку, отрицательно качаю головой.
– Вот и отлично. К тому же это не допрос, а всего лишь беседа. Так что в вашем присутствии, Андрей Станиславович, необходимости нет.
– Алтея, если что – я буду за дверью, – Андрей хмурится, бросает неприязненный взгляд на следователя и оставляет нас наедине.
– Итак, Алтея Германовна, приступим, – Рахманинов занимает единственный стул, вынуждая меня сесть на кровать, раскладывает на маленьком столике папку, достаёт бланк и ручку. – Как давно вы знакомы с госпожой Ивлеевой?
– С первого курса академии. Шесть лет.
– Какие отношения вас связывали?
– Мы учились в одной группе.
– Вы дружили? – мне всё больше не нравится тон задаваемых вопросов.
– Нет.
– Соперничали?
– Можно и так сказать.
– Как часто между вами случались конфликты?
– По-разному, учёба нам обеим давалась нелегко.
– Хм, хорошо, – следователь кусает кончик ручки, потом снова что-то записывает. – Ваш отец занимался изучением болотной лихорадки. После его смерти остались какие-нибудь записи, дневники?
– Это тут при чём? – хмурюсь я.
– Вопросы здесь задаю я, и не в вашем положении их игнорировать.
– В каком это моём положении?! – я вскакиваю с кровати. – Вы меня в чём-то обвиняете? Ещё и папу приплели!
– Сядьте! Иначе мне придётся пригласить вас для беседы в менее комфортное место! Уверяю, оно вам не понравится!
– Ещё и угрожаете? Мало того, что ведете допрос без адвоката…
– Вы сами от него отказались, – невозмутимо пожимает плечами следователь. Моё возмущение, кажется, не производит на него никакого впечатления.
– Вы меня обманули! – я оборачиваюсь к двери и кричу: – Андрей Станиславович! Зайдите, пожалуйста!
– Не стоит… – морщится следователь, уже понимая, что продолжить допрос не удастся. За пределами палаты слышится какая-то возня, шум голосов, наконец, дверь распахивается.
– Что здесь происходит? Милая, кто этот молодой человек? Почему ты кричала? – в палату впархивает мама, держа под руку отчима. За ними входит Лев Генрихович, наш семейный адвокат.
– Следователь Рахманинов, – нехотя представляется Игорь Силантьевич, судя по кислому лицу узнавая и защитника, и отчима.
– Следователь? – мама хмурит красиво выщипанные брови и оборачивается ко Льву Генриховичу. – Лёвушка, разберись, пожалуйста. Почему в палате у Алтеи посторонний? На каком основании он её допрашивает?
Адвокат выныривает из-за спины отчима, кивает следователю, помогает тому собрать бумаги и под локоток выводит из палаты. Мы провожаем их взглядами, пока дверь за ними тихонько не захлопывается.
– Милая, ну как ты? – мама берёт моё лицо в ладони, медленно обводит его взглядом, потом целует воздух у щёк. – Этот тип не слишком тебе досаждал?
– Нет, всё в порядке,