В нагрудном кармане сразу потеплел жетон Ордена.
Новехонький серебряный жетон действующего, так сказать, лицензированного охотника. А не рекрута, как раньше, – этот вопрос мы решили первым делом, как оказались в Ордене.
На одной стороне – чеканный имперский герб и церковные знаки, а на другой – гравировка в виде силуэта уазика, внутри которого уже выбит герб семьи Гордеевых.
Это было небольшое отступление от правил, но помогла протекция Исаева, когда нас восстанавливали в правах. Помимо статуса, такие жетоны имели ряд дополнительных свойств и могли выступать в роли аккумуляторов силы. Не полноценный «повербанк», но оружие последнего рывка.
Я позвал официанта и попросил еще стакан горячего чая.
Э-эх, переборщили мы тогда с празднованием! Если бы первым делом за Дантистом пришли, а потом уже в Орден, может, и не пришлось бы уже третий день в засаде сидеть.
Захар остался в поместье, чтобы подготовить нас к переезду, а остальной ЧОП жаждал попасть на прием к стоматологу.
Стеча шарится в городе, пытается что-нибудь вызнать. Но он не местный, что с одной стороны хорошо: можно кем угодно прикидываться, а с другой стороны – он не знает, у кого спрашивать. Гидеон в «буханке» где-то в переулках на соседней улице, следит за черным входом. Банши дрыхнет после ночной смены.
– Ну наконец-то! Зубодерню щас откроют, сколько дней-то уже народ ждет, – прогундел официант над ухом, ставя на стол новый стакан и кивая на марлю, торчащую у меня из кармана. – У тебя-то, поди, уже даже болеть перестало? Газетку-то уже до дыр прочитал.
– Да, не болит еще, – поморщился я и погладил челюсть. – А с чего решил, что откроют?
– Так топить начали, вишь, дым из трубы попер.
Я развернулся к окну, сдвинул стакан, от которого шел пар, и присмотрелся к дому напротив. И правда, над трубой курился дымок – обычный, светлый и жиденький, не такой, будто самурайка какие-то вещдоки уничтожает. На первом этаже, там, где драли зубы, чуть в сторону отошла штора, но сразу же запахнулась плотнее. В комнате все еще было темновато. На мой взгляд, не похоже, что там готовились к приему пациентов.
На улицу вышел охранник: из тех, кто постоянно был в здании. Растолкал бедняков, проходя к бочке, и выбросил туда какой-то мусор. Замер рядом и закурил, высматривая что-то на перекрестке.
– Пойду и я, а то вдруг свою очередь пропущу, – сообщил я официанту, бросил пару монет на стол и начал одеваться.
Вернул за щеку грецкий орех, замотал голову и, закутавшись в ватник, побрел через дорогу к толпе. Тихонько влился между подмороженными людьми, протиснулся поближе к бочке и поправил шапку: а то совсем ничего не видно.
Послышался звук моторки. Охранник бросил бычок и стал