Брачное уравнение. Кэрол Маринелли

рука дрожала, но Тринити, откладывая в сторону ручку, поняла: причина для тревоги у нее заключалась не в муже тетки, а совсем в другом. Сделав шаг назад, она уловила знакомый запах Захида. Вот он опустил голову к ее уху, и все ее существо воспарило от звука его низкого, приятного голоса.

      – Наталия?

      – Рожденная в Рождество, – сказала Тринити. – Пожалуйста, никогда больше не упоминай мое второе имя, я ненавижу его.

      Конечно, она была рождена в Рождество. Именно поэтому Захид, без ведома Тринити, приехал домой к Фостерам в надежде увидеть ее в новом году, когда ей исполнилось восемнадцать лет. Но Тринити там не было…

      – Я думал, опоздание – прерогатива невесты.

      – Ты же знаешь, как я ненавижу традиции!

      – Означает ли это, что мы не будем танцевать? – спросил Захид. – Учитывая то, как тебе не по нраву традиции.

      Тринити повернулась к нему.

      Ого! Она удивленно прислушалась к своему телу. Если бы Тринити не знала, что внутри она была мертва, если бы ее не способное на страсть тело не оледенело, она бы могла решить, что Захид что-то в ней пробудил. Она давно себя так не чувствовала, с той самой ночи в лесу. Когда с ней рядом был Захид, она забывала про боль…

      – Наверное, мы должны… – вздохнула Тринити, как будто танец с Захидом был огромной жертвой. – Я не хотела бы доставлять лишние неприятности.

      – Лгунья, – ответил Захид и, положив руку ей на спину, увел ее из ризницы.

      Один недолгий разговор, одно легкое прикосновение – и у нее закружилась голова. Она последовала за Иветт и Дональдом вниз по лестнице. Освещенная солнцем, Тринити почувствовала, как ее сердце бьется гулко, словно церковный колокол.

      Свои обязанности шафера и ее сопровождающего Захид выполнял безупречно. Когда вся семья собралась вместе для общей фотографии, он помог ей расслабиться.

      – Улыбнись, Тринити, – сказал он, чуть приподняв уголки рта, и она забыла о своем страхе, пусть Клайв и был рядом.

      – Но ты же не улыбаешься, – указала она, но как только их глаза встретились, его губы расплылись в широкой улыбке.