– Я постараюсь ещё поспрашивать, но ничего не обещаю, – резюмировал его товарищ.
Женя ушёл в депрессию.
«Ведь она была такая потерянная перед этим, а я ничего не спрашивал у неё, – думал он. – Наверное, она хотела мне всё рассказать, а я упёрся в эту работу», – корил он себя. Вспоминал что её последнее сообщение прочёл, когда ехал в метро к клиенту, который в итоге ничего не купил. Женя увидел его довольно быстро, однако не стал перезванивать, решив, что хочет сначала сделать сделку, а потом порадовать этой новостью любимую.
«Чего ей не хватало?» – спрашивал он себя, и тут же находил ответ. Он прокручивал в голове каждый раз из тех, когда она ждала от него каких-то слов, какого-то предложения, но так и не дожидалась. Каждый раз он не мог ничего ей сказать, потому что боялся, что не оправдает её ожидания, потому что убеждал себя, что ещё не время, что ещё надо подождать. Он молчал, потому что был слаб. А слаб он был, потому что не мог переступить через себя.
Родные быстро приехали за Нелли. Они намеревались забрать её домой для похорон. Однако отпевание решили проводить в морге. Они знали, что у девушки был парень, поэтому нашли его телефон и пригласили на эту процедуру. Когда Женя в последний раз увидел это невинное лицо, слёзы потекли рекой. Сквозь эти слёзы он поцеловал Нелли в лоб и выбежал. Парень простоял на улице несколько минут, глядя в небо и чувствуя, что ему не хватает воздуха в груди. Затем вышли её родители, которые дали ему свой адрес и сказали, что будут ждать его на похоронах. Обнявшись с ними, Женя побрёл домой, а душа ныла всю дорогу.
Вернувшись, Женя понял, что больше не может думать про Нелли и то, что с ней произошло. Он лег спать, а проснувшись наутро, решил не ехать на похороны, чтобы оградить себя от страданий. Родителям Нелли он сказал, что внезапно почувствовал себя плохо.
Дни начали превращаться в пытку, сливаясь один с другим. Он механически ходил в университет, что-то делал, но это совершенно не отвлекало его. Женя пытался напиться, но это только усиливало страдания. С друзьями он практически перестал общаться. Медленно, но верно он начинал себя ненавидеть.
16
К весне чувство утраты потихоньку отпустило Женю. Однако это не означало, что он был готов жить так же, как и прежде. Женя начал смотреть на людей иначе, нежели раньше. Там, где он когда-то видел доброту, теперь он начинал искать корысть. Там, где он предлагал взаимопомощь, теперь он ощущал лишь пустую трату времени. Парень начал воспринимать общение с людьми через призму рационализма – если раньше для него могло быть нормой просто так завести разговор с кем-нибудь, то теперь Женя начал думать над тем, зачем ему это общение, и о чём следует говорить, чтобы вывести разговор на нужную ему тему. Он начал учиться приспосабливаться.
Подобные метаморфозы были связаны с тем, что Женя убедил себя – единственной