– Странная какая-то история… – промолвила Новикова.
– Ничего странного. Просто как вы про брата вашего рассказали, что турки его свинцом, как гуся чесноком, нашпиговали, я про прапорщика вспомнил, потому что его в крымскую кампанию по голове ядром английским е… е… – Артемий Иванович покраснел и некоторое время, заикаясь, махал руками. – Едва выжил! Вот таким ядром!
Он взял из вазы апельсин и потряс им в воздухе.
– И по башке его е… раз! – Артемий Иванович стукнул себя в лоб апельсином и аккуратно вернул фрукт в вазу. – У меня это ядро до сих пор имеется, оно с одной стороны приплюснуто, так им удобно бумаги придавливать. Я его покамест Петру Ивановичу одолжил, потому как блузники за багаж с ним вдвое дерут. Тяжелое, с-с-с… снаряд.
Разволновавшийся Артемий Иванович нервно достал портсигар и стал чиркать спичкой, то и дело роняя на пол сигарету.
– Здесь принято курить только в курительных комнатах, господин Гурин, – сказал Бутенев. – Я велю лакею вас проводить.
Как только Артемий Иванович ушел, Бутенев наклонился к Новиковой и быстро заговорил:
– Вы что-нибудь понимаете, Ольга Алексеевна? Кто этот человек?
– Не знаю, Михаил Аполлинариевич, вчера я впервые увидела его, когда он вселялся в отель.
– Больше всего меня смущает его мундир министерства народного просвещения. Он не имеет даже никакого классного чина! Он даже не коллежский регистратор! И эти странные награды. Я готов голову отдать на отсечение, что медали «Болевшему корью» в Российской империи не существует!
– Но почему же, я тоже в детстве болела корью…
– Вы женщина, Ольга Алексеевна…
– Да, и что же с того?
– Простите, но вы ни черта не понимаете в знаках и мундирах! Он же самозванец!
– Полноте, Михаил Аполлинариевич, ну какой же господин Гурин самозванец! Где вы видели самозванцев в мундире министерства просвещения и без классного чина? Будь он самозванец, он был бы по меньшей мере, как и вы, действительным статским советником, и не с медалью «Болевшему корью», а как минимум с орденом Белого орла!
– У меня нет ордена Белого орла! – буркнул Бутенев.
– Я уверена, что вы не самозванец. А Гурин, полагаю, прибыл в Лондон специально ради меня. Сейчас модно стало каждому ведомству иметь своих иностранных агентов. И мой муж наверняка решил воспользоваться случаем проверить, как я тут живу, потому что сам не может приехать, так как для этого он будет должен по крайней мере на месяц оторваться от переводов своего обожаемого Данте.
– Я как взгляну на него, мне начинает чудиться, что я вновь оказался в гимназии и оставлен без обеда, – Бутенев потянулся к вину и тут краем взгляда заметил ироническую усмешку на губах Новиковой.
– Вы слишком легко ко всему относитесь, Ольга Алексеевна! –