Она кивнула, шагнула к нему, открыла рот, но не смогли произнести ни слова. Молча обняла его, крепко прижалась.
– С Сашкой что-то?
– А если со мной случилось? – возмутилась Татьяна, отпрянув от него. – Тебе все равно, если со мной случилось?
– Так, спокойно… – Костя закрыл дверь, подвел Татьяну к столу и усадил на стул. – Рассказывай.
– С Сашей случилось, – хныкающим голосом сказала она.
– Что?
– Я не могу сказать… Нельзя…
– Почему нельзя?
– Бандиты… Он пришел домой, сказал, что нам нужно уезжать, мы сели в машину, куда-то поехали. А нас догнали… Бандиты за нами гнались. Меня отпустили, а его увезли…
– Куда?
– Не знаю… Знаю, что Саша больше никогда не вернется… – Она приложила кулачки к глазам и всхлипнула. – Убили его… Но я не должна об этом говорить.
– Бандиты, значит.
– Он сказал, что на них напали. Всех перебили, а он смог уйти.
– Бандиты, – в раздумье повторил Костя.
Все-таки не смогли пролетарские устоять перед «южаками». На большой кусок замахнулись, а рот маленький – не откусить, не переварить. Силы распылили, а «южаки» этим воспользовались. И что теперь?..
– Сашку жаль.
– И все? – удивленно глянула на него Татьяна.
– А что еще? – не понял Костя.
– Он же твоим другом был! – В ее взгляде сквозили укор и осуждение.
– Ну, может, и другом… Что мне теперь, головой об стенку биться? Жаль мне Сашку, очень жаль, но случилось то, что должно случиться. Бандиты долго не живут.
– Мы собирались пожениться, – сказала она, пристально глядя на него.
– Ну, значит, не судьба…
– Тебе все равно?.. Мы собирались пожениться, а тебе все равно? Чурбан ты черствый! – истерично выкрикнула Татьяна.
– Чего ты от меня хочешь? – раздраженно спросил Костя.
– Я думала, ты меня защитишь! – с вызовом сказала она.
– От кого?
– От бандитов… От которых мы убегали…
– Они же тебя отпустили.
– Ну вот, ты уже и отговорку нашел… Ладно, не переживай, я сама как-нибудь.
– Зря ты с Сашкой связалась…
– Не зря… Он хоть морду тебе набил… Сытую, довольную морду!..
Костя выложил перед собой руки, замкнул их в ладонях и до хруста сжал пальцы. И голову опустил. Ему нужно было успокоиться, сосредоточиться. Не в себе Таня, истерика у нее, а она еще, можно сказать, ребенок. Он как старший должен понять ее, успокоить.
Он поднялся, сходил на кухню, принес оттуда бутылку коньяка, стакан и дольки лимона на блюдечке. Но в стакан плеснул меньше половины.
– Выпей.
Какое-то время Татьяна смотрела на него, напряженно думая о своем, наконец подняла стакан, сделала несколько глотков, суетливо бросила в рот дольку лимона и скривилась:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте