Один процент надежды. Елена Венедиктова

-оптимистично закончила отрывок моя соседка.

      Я злорадно наблюдала за растерянностью Рубена, словно он был виноват во всем моем вранье за всю мою жизнь.

      А Ольга Савельевна продолжила: «Вот Женечка и постучал ко мне, хотя уже полночь часы пробили. Так торопился, и деньги, и ключи мне оставил, попросил о вас побеспокоиться».

      «Вас же Рубен зовут? – повернулась она к моему, слегка ошалевшему, другу детства. – Поэтому, Леночка, вы меня извините, что ворвалась в вашу квартиру, я пойду уже.

      И Ольга Савельевна, оставив связку ключей на столе, тихо вышла из комнаты.

      – Доигралась? – Рубен посмотрел на меня и сжал кулаки, – доигралась.

      – А ведь и правда может убить,– подумала я, – а я так и не попробую ни одного блинчика.

      И как преступник перед казнью, решила хоть одно свое желание, но исполнить. Механически налила себе ещё кофе, положила на тарелку блины и начала есть.

      – Это все, что ты хочешь мне сказать? – по-моему, Рубен ошалел от моей наглости.

      Я включила телевизор, и стала переключать каналы, пока не нашла местные новости.

      –Лен, ты что вытворяешь? – Рубен присел передо мной на колени, – надо же что-то делать.

      – Знаешь, почему она тебе не удивилась? Она ведь все ещё вчера вечером поняла, что мы с Женькой расстались. Решила, наверное, что он нас с тобой застал. Хотела мне высказать всё, да воспитание не позволило, а может, жалеет меня бедную.

      Я перешла на крик, не замечая этого.

      – А не надо меня жалеть. Он уже отомстил мне как мог. Список песен – раз, бабы вешающиеся – два, блинчики утром почти в постель – три… дальше продолжать. Да, ещё квартира оплаченная и ключи для тебя оставленные. Как же благородный рыцарь. Да меня теперь весь этот дом ненавидит, понимаешь весь…

      – Какая разница, что думают о тебе соседи, если ты его любишь, – Рубен развел руками, – какая тебе теперь разница?

      – Есть разница, я не виновата ни в чем, ты сам знаешь, и я хочу, чтобы они все знали, что я не виновата. И чтобы Женька это знал. А тут ты! Везде ты: в машине, в ресторане, в полиции, в спальне, наконец.