Но даже когда у Лизы не было долгов, она иногда использовала свои критические дни (когда работникам панели даются законные отгулы), чтобы провернуть операцию под кодовым названием «Хата джапан» – «японский флаг». Помните, красное пятно на белом фоне? Ну вот. Попросту говоря – подать себя девственницей.
При Лизиной молодости строить из себя virgo intacta* [*нетронутая девственница (лат.)] труда не составляло. Трудность в другом. Нет, не в том, что это опасно. Многие думают, что женщинам в критические дни не рекомендуется вступать в половые сношения. Даже анекдот такой есть. Какая разница между женщиной, у которой месячные, и террористом? Ответ – с террористом можно договориться.
Это неправда. Как говорится: нельзя, но если очень хочется, то можно. Вообще, как сказал Карл Маркс своему другу Фридриху Энгельсу, когда тот писал научный труд под названием «Происхождение семьи, частной собственности и государства»: «…женщина – такая живучая тварь, что ей все нипочем».
Трудность в другом – найти клиента, который не заподозрил бы в тебе матерую проститутку. Тут надо умудриться преодолеть некий парадокс мужского сознания. Мужики ведь как? считают, что если целка, то не проститутка, значит, платить ей не надо. Стало быть, надо ловить это хорьковое племя на чем-то другом. Например, расплакаться и заставить возместить моральный ущерб. В этом смысле лучшие клиенты восточные люди. Западных фирмачей на менструации не проведешь, они парни ушлые. А восточный лох, чья родина к югу от <…>, всему верит, особенно в чудо девственности. Только частенько упертые они на презервативы. Не хотят ими пользоваться. И вот тогда вполне можно инфекцию подхватить. Здесь надо быть настойчивой. Хотя, в конце концов, его ведь можно заставить помыться. Главное, не нарваться на чечена. На его большой и острый. НОЖ. Бр-р-р-р.
Лизе припомнилось, как она, после очередного облома с престижной карьерой, сидела продавщицей в киоске одного чечена – Махмуда. И вот пришел в киоск хозяин Махмуд с каким-то поставщиком. Поставщик – мелкий спекулянт – приволок ящик сигарет. Чечен купил у него эти сигареты. Для проверки картонный ящик нужно было вскрыть. Чечен достал свой страшный нож. С жутким треском вспарывая толстую полиэтиленовую упаковку с тары, он осклабился нехорошей улыбкой и, глядя на Лизу, произнес: «Наташя, вот так с тэбя снять кожу, хорошё, а? Ха-ха-ха… Шутю…» У Лизы арктический циклон прошелся по лопаткам. Она даже не посмела обидеться, что хозяин опять забыл её имя, лишь вымученно улыбнулась. Ничего не ответила – язык присох к нёбу, склеилась гортань и судорожно сократилась еще никем доселе не потревоженная матка. А спекулянт тоже обмочился со страху: даже не пересчитав полученные деньги, бледной тенью испарился из киоска. На следующий