Я положил рукопись на стол, рядом с машинкой, предвкушая, как начну перепечатывать текст. Эта тетрадь на тот момент была самой ценной моей собственностью.
Миссис Фостер застелила кровать белоснежной, пахнущей свежестью простыней и окинула меня оценивающим взглядом. Ее глаза задержались на штанинах моих брюк. Она ахнула и всплеснула руками:
– Где же ты умудрился так запачкаться?
– Я шел пешком от Гордона. В темноте было сложно не вступить в грязь.
– От самого Гордона? Ты, наверное, так устал и проголодался. Ничего-ничего, скоро Гарм принесет ужин.
– Я бы сейчас душу дьяволу продал за ужин! – вырвалась у меня легкомысленная шутка.
– Тебе не следует так говорить, – осекла меня Элизабет и невольно коснулась креста на шее, – Твой отец рассердился бы, услышь он такое из твоих уст.
Элизабет достала из отцовского шкафа синюю хлопковую пижаму и протянула мне.
– Переодевайся, – скомандовала она, – Я заберу твою одежду, а завтра постираю. Что стоишь! Чего ты? Меня стесняешься, что ли? Ну так я отвернусь. Не гляжу, не гляжу.
Я надел пижаму, а миссис Фостер тем временем сменила наволочки и пододеяльник.
– О, милый мой мальчик! – радостно воскликнула она, увидев в моем чемодане Библию, – так славно, что одна из немногих вещей, что ты с собой захватил – Библия.
Ее глаза засияли благоговейным блеском.
Я смутился, потому что, в сущности, Библия была со мной в качестве некоего талисмана. Я никогда целенаправленно не открывал ее, чтобы прочесть, и был знаком со многими библейскими историями только по рассказам матери. Все мои познания Библии были весьма примитивными и поверхностными. Я знал, что Иисус был распят на кресте за грехи всего человечества. В этом заключалась суть «Евангелия» или, в переводе с греческого, «благой вести», которую апостолы должны были донести всему миру. Я знал наизусть 16-й стих третьей главы Евангелия от Иоанна:
Ибо так возлюбил Бог мир,
что отдал Сына Своего Единородного,
дабы всякий верующий в Него,
не погиб, но имел жизнь вечную.7
Я помнил рассказы о чудесах, которые творил Иисус: Он превращал воду в вино и насыщал толпы людей, имея лишь пять хлебов и пару рыбешек; исцелял болезни и изгонял бесов. Я также имел смутное представление о Ноевом ковчеге, Вавилонской башне и освобождении израильтян во главе с Моисеем от ига египтян, о чем, впрочем, узнал из своей ярко-желтой иллюстрированной детской Библии, которая называлась «Детский сад библейских историй»