– М-да…
– И не говори…
– Ха-ха, ладно, урок через три минуты, я пошла! Поболтаем потом ещё?
– Конечно!
IV
– И как вчера прошла физ-ра?
– Мы, знаешь ли, очень активно занимались физическим развитием: сидели с физруком в кабинете географии и делали ДЗ на сегодня. Ну, точнее, это он сказал делать, а мы в основном, так как болтать нам не разрешалось, под партами в телефонах залипали. Но в итоге он заговорил о программе на текущий год, начал со спортивных игр, мы подхватили, далее вместе уже во весь голос спорили, какие игры лучше, какие хуже… Знаешь, он сравнил нарды по интеллектуальности правил с перетягиванием каната.
– Зря он так, я нарды люблю.
– А я в них даже не играл ни разу. Сможешь в двух словах правила объяснить?
– Ха-ха, ну смотри: во-первых, нарды – па́рная игра. Один играет белыми фишками, другой – чёрными. Цель игры: перегнать свои фишки на другую половину доски – часть доски соперника, а потом вернуть их обратно на свою половину. Кто первый это сделает – тот победитель!
Мы уже подходили с Эдвином к школе. Сказать, что наша встреча у остановки была неожиданной, – ничего не сказать. Ему, как оказалось, от дома до школы ехать не более получаса; мне от дома до школы топать не более семи минут, если, конечно, нигде не задерживаться; вот мы и прикинули вчера, что около без двадцати девять сможем пересечься, учитывая, что из дома Эд выезжает не позже пятнадцати минут девятого. В общем, на словах сложно, а на деле легко.
Да, вчера после занятий мы, наверное, целый час по телефону болтали! Говорили обо всём, что только в голову приходило, поэтому сейчас, пытаясь мысленно восстановить наш диалог, в памяти всплывают лишь отрывки…
– Алло! Как меня слышно? Извини за сонный голос, я вздремнула немного…
– Кора, у тебя прекрасный голос, хоть на сцене выступай. А слышно плохо может быть, скорее, меня: иду вдоль дороги, какой-то сумасшедший в автомобиле сигналит уже минуты полторы, не переставая. Бог знает, зачем. Он даже не на проезжей части стоит!..
– Ха-ха, да уж, странно. Погоди, ты до сих пор не дома?
– Я в супермаркет вышел.
– А, ясно. Насчёт сцены ты, по-моему, погорячился. Хотя в детстве я занималась в театральной студии. Мы даже настоящий спектакль в театре ставили! Хах, сейчас, думаю, наверное, со стороны он достаточно нелепо смотрелся. Нам было по шесть-семь лет; скорее всего, мы и реплики наших героев забывали, и на сцене путались, а половину сценария уж точно зубрили, попросту не понимая смысла фраз. Но у меня есть и положительные воспоминания: я тогда впервые мальчика поцеловала!
– Хо-хо!