На этот раз Гордей не слышит. Порыв ветра добавляет шума, громко звенит, сталкиваясь, булатная сталь, да и в другую сторону повернут кричащий Санко-Жало. Татары перед ним в панике поворачиваются, пытаются убежать, но Жало достает еще двоих в спины. В отчаянии оборачивается. Кричать поздно! Одноглазый враг уже повернулся спиной, загородив собой на миг Гордея. Сейчас ударит кинжалом…
Умбет в очередной раз оглядывается – пора! Его рука тянет из ножен на поясе длинный грузинский кинжал, но, вытащив лишь до половины, замирает и толкает клинок обратно. Слишком велико искушение заломать русского богатыря голыми руками. И тогда об этом сложат песни и сказки, и слава об одноглазом батыре переживет века. Тем более что он множество раз уже делал подобное, правда не с таким соперником, но ведь защититься, уйти из захвата Умбета просто невозможно, никому…
Степной батыр выходит из-за дуба и, как раз, оказывается за спиной Гордея. Татарин привычно, одновременно просовывает обе свои руки противнику через подмышки вперед и, согнув их в локтях, сцепляет свои ладони в замок сзади на шее богатыря, а потом гнет эту шею вниз! Позже, когда греческую борьбу станут называть французской, такой прием назовут: «двойной нельсон». От него действительно нет спасения. Руки обездвижены, шейные позвонки трещат, в глазах темнеет. Шея сгибается и, если не отпустить – ломается! Спасения действительно нет, не для кого…, если только ты не Гордей!!!
«Батыр Умбет, Батыр Умбет!» – ревут в восторге сотни степняков.
«Батько! Батько!» – вторят им растерянные русичи.
«Тимягыс!!! Ул минекы (никому не трогать его – он мой)!» – грозно ревет побагровевший от тяжкого усилия Умбет. В голове сотника Жало, почему-то звучит поговорка, слышанная в детстве:
А времечко-то идет,
Песочек в часиках течет.
Крупинки сыпятся – судьбы меряют:
Сколько кому отмеряно?
Кому век, кому год, кому час…
Кому только сказать: «Раз!»
Наступает тишина и в ней громко и четко звучит выкрик хана: «Алга татарлар (вперед, татары)!»
Сотник Санко, в отчаянии хватается за голову! В поредевшем лесу ему хорошо видно, как тяжелая масса степного войска прорывает в нескольких местах русский заслон! Ринувшись, хлынув в образовавшиеся бреши, сотни татар, точно полчища голодных крыс, пожирающих все на своем пути, мгновенно заполняют собой пространство вокруг русских воинов.
Возле каждого из восьми десятков, еще остающихся на ногах, дружинников Гордея тут же образуется кольцо врагов. И они падают, защитники Руси, никнут один за другим, почти все пораженные в спины.
Тут, как будто и не было половины малой московской дружины. Еще минутой, другой раньше была она, и почти сотня отважных гридней, молодец к молодцу, противостояли врагу, а теперь все они лежат и попирают их тела татарские ичиги (сапоги). В ужасе глядит на это Санко-Жало. Так глядит