– По обстоятельствам, – ответил за Бокинфала Кадмон. – Если за сегодня управимся, то завтра можно будет возвращаться в замок.
– Там не опасно, маго?
– Не опаснее, чем здесь. Бокинфал меня защитит.
– А кто защитит Бокинфала?
Вопрос был задан в шутку, однако двое из троих поняли истинный его смысл. Ответа Сима не ждал и потому продолжал:
– А девушка по имени Пенэлла теперь присматривает за Анорой?
– Пенни, полагаю, сейчас занята как раз тем, что трёт ей спину, – мечтательно заявил Кадмон, на что Сима, бросив взгляд на помост, заметил:
– Лишь бы не получилось наоборот.
– Что ты сказал?
– Лишь бы не получилось наоборот: пока мы не развернём саван, не узнаем, где голова, а где ноги.
– Не говори глупости. Всё правильно лежит. Думаешь, я не видел, как его запелёнывают? С этим ты как раз справился. Сколько ещё ждать?
– Всё зависит от вашей матери. Вы спешите?
Кадмон оставил вопрос без внимания и направился к гигантской сове. Бокинфал задержался.
– Кажется, вы не очень рады новым знакомым вашего подопечного? – обратился он к спине Симы.
– Моего подопечного? Вот мой подопечный. – Тот кивнул на помост. – Теперь он один и беззащитен перед тем, что его ждёт. Но видели бы вы, каким смелым и властным он был при жизни. Никогда не стоит преувеличивать своих сил.
Это уже откровенная угроза!
– Он разве их преувеличивал?
– Иногда горячился и нападал не на тех людей.
Он меня предупреждает!
– То же можно сказать о любом из нас. Повязка на голове ещё не залог победы.
Бокинфал произнёс слово «подвязка», или «таод», на старый манер, чтобы она прозвучала как «тауд». Сима на мгновение изменился в лице, но быстро овладел собой, только веко теперь дёргалось чаще. Он внимательно посмотрел на собеседника и сказал почти шёпотом:
– А вот это я бы не советовал вам проверять.
– Весьма ценю вашу заботу. Поверьте, мне бы тоже не хотелось портить праздник.
Надо же сморозить такую глупость, думал он, отходя от помоста и следуя за Кадмоном. Праздник! С языка сорвалось. Вряд ли даже этот Сима рад потере своего хозяина. Хотя по нему не скажешь. Явный интриган, привыкший скрывать чувства под личиной занятости и ответственности. Теперь он знает, что я знаю. А что я, собственно, знаю? Что нужно держать ухо востро и не подпускать никого к Пенни? Это и так понятно. Тогда что я делаю здесь? Но не бежать же мне сломя голову в женскую баню? Тэвил! А если Пенни права, и меня опередят? Кто его разберёт, как он там управляет этими своими таудами! Может, он уже отдал приказ, и кто-нибудь из них сейчас точит нож или крадётся через облака пара к голым телам…
Он так ярко вообразил себе эту картину, что, подойдя к Кадмону, машинально спросил:
– Где тут у вас баня?
– Попариться