Холодная как лед щека Хозяина обожгла ее, горячую и нежную. Ладонь скользнула по плечу, будто бы оставляя клеймо. Хозяин болота усмехнулся и раскрыл объятия, а Ива, не выдержав, завизжала, попятилась, запнулась и упала навзничь.
Брызги и осколки льда смешались воедино, проморозили насквозь пока еще пышущее жизнью тело, а вязкое и черное, в которое обратился Хозяин, обхватило ее со всех сторон, обволакивая, словно бы надеясь проникнуть внутрь.
А потом пропало так же быстро, как и явилось. Смоляная муть смешалась с водой болота, и снова все стихло. И только промокшая девушка, с трудом выбравшаяся на сухое, стояла на четвереньках и все не могла отдышаться.
Глава 4
Жених
В Клюквинках – деревне, спрятанной лесами от больших селений, – чтили традиции. Да так рьяно, что гости нарочно приезжали, чтобы поучаствовать в праздниках, которые забыли в иных местах. Шумное веселье, как на урожайную ночь или на встрече осенин, случалось нередко, вот и выходило, что заезжему человеку никто не дивился.
Однако же бывали и торжества, на которых чужакам не радовались. Не погнали бы, конечно, кабы явился, но и звать нарочно не стали б. Таким торжеством наперво считалось сватовство. Как же иначе? С этого дня и до самой свадьбы невеста как бы находилась меж двух миров: уже умирала для родной семьи, но еще не возрождалась для новой. Когда, если не сейчас, ей становиться видимой для всякой нечисти? А значит, незачем напрасно подвергать девицу опасности и видеться с пришлецами. Да и самой лучше не трогать снедь и благодетельницу дома – печь, чтобы не заразить скверной очаг.
В стародавние времена сговоренную девку и вовсе заперли бы в бане и подвергли строгому посту, но ныне времена другие. Поэтому строго соблюдать правило полагалось лишь в день приезда сватов да на женитьбу. Потому-то Ива маялась от безделья всю вторую половину дня: снеди касаться нельзя – ни поесть, ни сготовить, общаться с теми, кто переступил порог дома, запрещено, да и самой выходить не след, если по-хорошему. За то, что самовольно отправилась вывести Серка, девушка уже получила нагоняй от отца.
– Детонька, ты как тут? – Заглянувшая в светелку мать обеспокоенно покачала головой. – Да ну что ж ты убиваешься?
Ива сидела на кровати прямо, сложив ладони на коленях, и неотрывно смотрела в угол, где сидел, вылизывая бок, большой черный кот. Она не плакала и не жаловалась на тяжкую долю, да только мать не обманешь: и без того понимала, что с кровиночкой что-то неладно.
– Я вот тебе пряничка принесла. Отцу только не говори, он велел пост блюсти.
Лелея сунула сладость дочери, но та так и не отвела взгляда от темного угла, где стояла чашка с молоком для домового.
– Спасибо, матушка…
– Тяжко тут одной? – Женщина присела рядом, погладила дочь по запястью. – Ну да ничего, потерпи маленечко. Скоро позову блинцы печь, а к закату сваты явятся. Недолго скучать осталось.
Руки