Я – Харон-перевозчик, с той разницей, что он был неживой и перевозил через Стикс мертвых, а я и мы – еще живые. Остальное все совпадает. А Харон однокоренное слово с резким словом хирург (ургентный перевозчик). Ургентный – значит быстрый, срочный.
Он (муж, двадцать пять лет от роду) жену тяжело ранил в ссоре, ножом, и сам сейчас рядом лежит. Она умрет через пару часов, а он с порезанными венами, с шоком и со своей комой здесь же рядом, с женой, в травм-реанимации. Лежат на соседних кроватях, оба подключенные к аппаратуре искусственного дыхания.
Я увидел эту девочку (его жену) ночью в коридоре ургентной операционной: над ней склонились три врача, и один из них застыл в напряженной позе – давил на грудь вверху почти в районе шеи, и вокруг стояли хирурги, и тревожно так было. Я прошел мимо, чтобы не войти в ситуацию: я никто – безмозглый санитар, да а и хоть профессор – ничего не сделать, раз он так, наклонившись, стоит и давит – значит, крупная артерия разрезана и все – и все…
Через минут сорок я снова зачем-то попал к ним в их ночную операционную. Она и рядом на соседнем столе второй – другой, не муж, но тоже получивший удар в грудь и в шею ножом. Она лежала с раскрытой грудиной, и врачи боролись над ней, чуть ли не целое полотенце вынимали из разъятой грудины – осушали операционное поле. Я подумал – неужели она еще живет…
И потом пришлось ее везти мне в травм-реанимацию, а через какое-то время его туда же, и она еще была жива. И спросил там: «Она еще жива?» «Она еще жива» – ответили мне. А потом я ее вез в морг… Это не лучшее занятие в мире, но вполне занятие Харона… вез по льду, по неочищенной дороге каталку с черным целлофановым кульком – вот и все… – и передвинул кулек с колес травм-каталки на колеса морг-каталки, и закатил ее туда, среди тех, кто сегодня сюда попал.
А потом, когда уже была совсем ночь, приехали два молодых, два здоровых и сосредоточенных несонных спеца – один следователь, другой криминалист, Дима и Юра – профи… Быстро вычислили человека с ключом (от морга): «Отведи, нам надо к ней…» – и я отвел. Они быстро фотографировали ее, с ее трубками, из-отовсюду висящими, как из куклы, фильма об ужастиках, о Шреке, который надел на себя одежду с трубками в аппаратной аптеке злой колдуньи. Она была там, где так редко бывают молодыми. Фотографирование не прервал старший врач смены, который примчался:
– Кто и как открыл вам? Кто и как впустил?
– Я впустил.
– Почему?
– Извини.
– Испугался следаков? Думал, им все позволено? Ладно. Пусть фотографируют…
Утром