И очень скоро я стал ей доказывать, что Школа… ни в коем случае не является сектой. Все аргументы, которые я собирал contra, применил pro: «Какой-то шарик! Ну разве кто-то обеднел, отправив другому шарик?! Это так безобидно! А то, что нет атрибутики, нет предметов? А этот „кругляшок“! Он чистая функциональность! Все демистифицировано! Все разложено по полкам и названо лишь по своей функции. Школа – лидер на рынке коучинга. Я пойду на пятую ступень и научусь делать то самое!»
Вера слушала с недоверием.
– Хочу тебе сказать кое-что очень важное, – сказала она, когда я завершил панегирик. – Нет той причины, по которой я оставлю Школу, – твердо и без пафоса произнесла она.
Я начал махать руками, изображая, что бросить Школу невозможно, что я полностью согласен с точкой зрения любимой. Но сам не понимал, к чему этот концерт.
– Ты думаешь, – она спрыгнула с ограды, на которой сидела, и стала говорить тише, увлекая меня в сторону Малой Подьяческой улицы, – что я не замечала моральную, как бы это сказать… – Она щелкнула пальцами и тронула свой лоб.
– Моральную пластичность, – помог найти ей эвфемизм.
– Брось! – засмеялась она моей осторожной формулировке. – Аморальность! Ты думаешь, не замечала?
Я вздохнул, не узнавая уже ни театра, ни сцены, ни своей роли.
– Поверь! Поверь, Ваня! – с горькой усмешкой продолжала она. – Все я замечала! Но и замеченное меня не убедило отказаться от Школы. И знаешь, почему?
– Почему? – спросил я.
Вера, одетая в легкую прозрачную куртку, под которой теперь виднелась маечка с каким-то растаманским розовым черепом, измазанным мороженым, стояла, обдуваемая всеми ветрами. Она грустно улыбнулась и покачала головой, словно хотела сказать «Глупо, Ванечка. Не притворяйся».
– Потому, – остановилась она, и ее милое лицо стало гневным, – что нет никакой истины! – Последние слова она отчеканила со сталью в голосе.
– Слушай, – продолжил я с не меньшим напором, – но даже Школа признает, что есть наказание. Курс «терапия кармы». Помнишь? И пусть сторонники Школы не распространяются на эту тему много, очевидно, елки-палки, что они признают наличие некоего морального механизма.
– Они учат его обходить. Вот в чем терапия! – раздраженно отозвалась Вера.
– Да этому во все века учили! – перешел и я на повышенный тон. – Наука обходить моральный механизм еще круче доказывает непреложность морали!
– Какая же непреложность, если что-то можно обойти?
Я молчал. Локомотив Школы проехался по нашим отношениям.
– Ладно, – приблизилась она ко мне. – Давай лучше я покажу тебе город.
Глава 5
Питер! Сколько призраков тебя населяет?
Признаться,