– Ай-й!
Я лежу на полянке, но в траве оказались мелкие плоские камни, они-то и воткнулись мне в спину.
Габриэль, хохоча, скатывается с меня на землю.
Я ругаюсь на него.
– Кажется, я ребро сломал.
– Поной, поной. Вечно вы, англичане, ноете.
– Я не жалуюсь, а констатирую факт. Если я могу исцелиться, это еще не значит, что мне не больно!
– Вот не знал, что ты такой неженка.
– Я? Неженка?
– Ага. – Теперь он сидит рядом со мной на коленях и тычет меня в грудь пальцем. – Неженка!
Я уже заживил свое ребро и теперь хватаю его за руку, выворачиваю ее и бросаю его на землю, а сам усаживаюсь на него.
Я тычу его в грудь пальцем.
– Я не неженка.
– Неженка, но это не страшно. За это я тебя и люблю.
Я снова ругаю его последними словами и встаю. Протягиваю ему руку, он берет ее, я помогаю ему подняться.
Мы снова спускаемся с горы в лес, переходим ручей и поднимаемся по другому склону, заросшему деревьями и такому крутому, что местами приходится хвататься за камни и корни, чтобы удержать равновесие. Деревья, растущие на склоне, высокие и толстые, каждое у самой земли поворачивает вверх под таким углом, что его ствол делается похожим на хоккейную клюшку. Мы пробираемся через заросли и оказываемся на языке недлинной каменистой осыпи у раскрытого рта пещеры. Она не глубокая, но широкая – всего четыре или пять метров в длину и примерно столько же в ширину, так что, наверное, я мог бы спать здесь по ночам, и меня бы не тошнило.
В пещере стоит обычный лесной запах: жизни и тления вперемешку.
Габриэль говорит:
– Я подумал, если что-нибудь случится… ну, пойдет не так… мы здесь встретимся.
– А что, по-твоему, должно случиться?
– Я не знаю, но на тебя идет охота; а Меркури опасна и непредсказуема. – Он колеблется, потом добавляет: – Да и ты тоже.
Он, конечно, прав.
Он вынимает из своего рюкзачка жестянку и говорит:
– Оставлю здесь мои вещи. – Он говорил мне, что лежит в жестянке: любовные письма его отца к его матери, а также то, чем Габриэль собирался заплатить Меркури, если она найдет способ превратить его из фейна в колдуна. Но что это такое, я не знаю. И не спрашиваю. Захочет – сам скажет. Он кладет коробку в угол пещеры, а потом выуживает из рюкзака что-то еще.
И протягивает это что-то мне.
– Это тебе, держи… Я подумал, тебе понравится.
Я не знаю, что делать, что сказать.
Он говорит:
– Возьми. Это подарок.
Судя по тому, какой у Габриэля необычный голос, как он запинается, как едва заметно дрожит его рука, он хочет, чтобы подарок мне понравился. И я хочу, чтобы он мне понравился, ради него.
Пакет у меня в руках длинный и плоский.