Щелкая челюстями, червь каким-то образом смог освободиться от меча, и тот упал между розовыми кустами, весь покрытый черной кровью. Червь пополз назад, оставляя за собой склизкий след. Гидеон был в перчатках, но все равно поморщился, поднимая меч.
Внезапно Бенедикт свернулся и, распахнув жуткую пасть, приготовился к прыжку, как кобра. Гидеон выставил меч перед собой. В сравнении с громадным чудовищем он казался просто букашкой.
– Гидеон! – крикнул Габриэль, мгновенно побледнев, и вскинул лук.
Уилл отскочил с дороги. Стрела пролетела совсем рядом с ним и вошла в тело червя. Тот взвыл, развернулся и удивительно быстро пополз прочь. Кончиком хвоста он зацепился за статую и сжал ее. Скульптура рассыпалась на множество осколков, и те дождем полетели в бассейн.
– Вот дела! Не повезло Софоклу, – заметил Уилл, когда червь исчез за беседкой в форме древнегреческого храма. – Никакого уважения к классикам!
Тяжело дыша, Габриэль опустил лук.
– С ума сошел? – с вызовом спросил он брата. – О чем ты думал? Зачем пошел на него?
Гидеон развернулся, и кончик окровавленного меча указал на Габриэля.
– Это уже не он. Габриэль, это больше не наш отец. Нельзя это отрицать…
– Я выстрелил в него! – воскликнул Габриэль. – Чего еще ты от меня хочешь, Гидеон?
Гидеон покачал головой, словно был недоволен братом. Даже недолюбливавший Габриэля Уилл проникся к нему сочувствием. Он ведь и правда подстрелил монстра.
– Нужно догнать его, – сказал Гидеон. – Он уполз за фолли…
– Куда-куда? – переспросил Уилл.
– За фолли, Уилл, – повторил Джем. – Это декоративная беседка. Внутри там, должно быть, пусто.
Гидеон покачал головой.
– Беседка гипсовая… Если мы обойдем ее с одной стороны, а вы с Джеймсом – с другой…
– Сесили, что ты делаешь? – перебил Гидеона Уилл.
Он понимал, что ведет себя, как рассерженный отец, но не мог с собой совладать. Сесили сунула клинок за пояс и теперь пыталась залезть на небольшое тисовое дерево в первом ряду изгороди.
– Зачем ты лезешь на дерево?
Сесилия сердито глянула на него сквозь пряди черных волос, растрепавшихся и падавших на лицо. Не успела она ответить, как раздался грохот, словно надвигалось землетрясение. Беседка взорвалась осколками гипса. Червь полз прямо на них с устрашающей скоростью поезда, мчащегося под откос.
Когда девушки добрались до лужайки перед особняком Лайтвудов, шея и плечи Тесс уже ныли от боли. Дышать было нелегко: Татьяна опиралась на нее всем весом, а