– Да я уже решил согласиться.
– Согласиться?
– Да! А что? Я так подумал, терять уже нечего. Было б мне восемнадцать – я б отказался. А теперь чего? Можно дальше мучиться, а можно раз – и в дамки.
И мы пошли искать Максима.
Степаныч привёл нас в подвал, где уже стояли кресло с кучей проводов и пара компьютеров. Пока Пётр сидел в кресле и на него лепили датчики, я успел задать уйму вопросов. Нужных и ненужных. Наше молодое дарование суетилось вокруг и охотно мне отвечало. Внешне всё выглядело довольно безобидно. Голову обривали, на вас лепили присосками электроды. Потом через вену вводили некий раствор. Голову не сверлили, нигде ничего не резали, ничем никого не усыпляли. Пётр периодически тоже подавал голос. Видно было, что данный процесс особого удовольствия ему не доставляет, но и ничего пугающего для него не происходило. А потом Максим по-быстрому ободрал у Петра с головы датчики и сказал, что он свободен.
После чего наступила моя очередь. Всё прошло довольно быстро, я ровным счётом ничего не почувствовал. Меня не тошнило, голова не кружилась, ничего не болело. По окончании данной экзекуции нам было предложено дойти до дому и хорошенько выспаться.
–
Теперь я точно уверен только в том, что получается в конце.
Если я с вами разговариваю, это не значит, что я сам об этом знаю.
Утром встаю и собираю тетрис. Это так выглядит для меня. На самом-то деле я просто одеваюсь, но для меня это как тетрис. И, конечно, я не всегда вижу, что именно надеваю, то есть мне приходить проверять, насколько моя одежда чиста и подходит к случаю.
Мои передвижения совпадают в моём воображении с перемещением зелёного многогранника. Я перемещаю его, а стало быть себя, по всем плоскостям самым экономичным и быстрым способом.
Когда ем, то точно определяю с первого взгляда, сколько килокалорий получил из своей тарелки. Излишки сжигаю в тренажёрном зале. Видимо, процесс сжигания происходит как-то не так, хотя я уверен, что всё нормально. Но когда прихожу тренироваться, все, кто есть в это время в зале, куда-то быстро уходят.
Теперь я не могу играть в игрушки, тем паче рисовать и создавать их.
Потому что я сам в игре. Когда передо мной стоит задача, я воспринимаю её как картинку-головоломку. И всё делаю правильно. Выписываю формулы, решаю задачи, задаю данные компьютеру. Теперь я всё это делаю быстро и с удовольствием, за моими расчётами не успевает целое НИИ. Но я не знаю, как я всё это делаю. Потому что в моём понимании, чтоб получить результат, нужно просто переместить шарик по зелёному полю или найти недостающую деталь в схеме. Или просто сыграть в тетрис.
Моя работа – как тетрис.
Моё перемещение по плоскостям этого мира – как аркада.
Чтобы найти составляющие правильной формулы, мне просто нужно собрать воедино все зелёные квадратики виртуального кубика Рубика. Который только в моём воображении.
И это работает.
Я не знаю как, но работает.
Это работает даже с женщинами. Но до определённого момента. Общение с людьми – это