– Это будет твоим жалованьем, – щедро объявил он. – Материалы – за мой счет!
Но Аарон превзошел Велвла щедростью, подарив деду Ване сделанную им бочку. Именно ее он вместе с водовозом и вытаскивал из Припяти на глазах у великого князя Александра Михайловича.
Глава III
Водолаз Его величества
Киев Аарона поразил. Родной Чернобыль всегда казался ему не то чтобы очень большим, но вполне крупным городом. Выйдя из киевского железнодорожного вокзала, Аарон просто онемел. Он и представить не мог, что на свете существуют столь высокие здания, такое множество красиво одетых людей, сияющие витрины магазинов и пролетки, бесконечное число пролеток. Специальный сопровождающий, по прозвищу Франц-Иосиф, приставленный Мышлаевским, покровительственно хмыкнул при виде столь обескураживающей наивности.
– Чего варежку раззявил? В Киеве никогда не был?
– Нет, – покачал головой Аарон. – Я из Чернобыля ни ногой, только в соседние деревни.
– Темнота-а-а! – со вкусом протянул Франц-Иосиф. – В Петербурге ты вовсе мозгами тронешься.
Сопровождающий важно пригладил роскошные усы, из-за которых его и наградили таким прозвищем. Усы составляли гордость и наслаждение Дениса Бешметова, как на самом деле звали сопровождающего. Большую часть своего времени Бешметов тратил на уход за усами, посвящая меньшую часть мелким поручениям, вроде принеси-унеси. На службе он был совершенно бесполезным и бессмысленным человеком, которого Мышлаевский со второго дня вступления в должность мечтал уволить. К его великому разочарованию, сделать это оказалось невозможным: Франц-Иосиф находился под личным покровительством губернатора.
Тридцать лет назад, во время штурма Гравицкого редута под Плевной, молодой солдат Денис Бешметов прикрыл собой Белого генерала. Так в войсках называли Скобелева, который во всех сражениях появлялся в белом мундире и на белом коне.
В тот день удача отвернулась от Скобелева, Осман-паша атаковал его батальоны с обоих флангов, а турецкая артиллерия кинжальным огнем буквально расстреливала русские войска. Отразив четыре атаки и потеряв около шести тысяч человек, Скобелев приказал отходить. Он принял командование арьергардом, прикрывавшим отступление, и турки, заметив Белого генерала, послали для его захвата лучшие силы.
Спустя час Скобелев, уже без лошади, в окружении горстки солдат пытался отбить атаку турецкой пехоты. Времени перезаряжать ружья не было, сошлись как встарь, врукопашную. Сабля генерала красиво смотрелась на парадах, но против штыков была бессильной. И вот тогда-то Бешметов совершил главный поступок своей жизни.
Что заставило его броситься между Скобелевым и набегавшим турком, он так и не сумел себе объяснить ни сразу, ни за всю прошедшую после Плевны жизнь. Какая-то сила сорвала Дениса с места и толкнула прямо под лезвие. Проткнув грудь, штык