– Приветствую тебя, доблестный Керт, – с расстановкой пробасил старейшина, задавая тон и настроение собранию.
– Пребывайте во здравии, добрые люди, – неуверенно произнёс пастух, не зная, чего ожидать – проклятия или снисхождения.
– Смотрю, идёшь на поправку, кости срослись. Это ли не чудо? Благодари за то духов-покровителей, старуху Итуш и Ях, дочь мою. Ты ведь помнишь Итуш?
– Прости, почтеннейший. Вижу, ты добр ко мне, но никакой старухи я не помню.
– Ну, чё я говорил? Степные демоны отняли у него память. Чего доброго, отнимут не только наших овец, но и жизнь! – выкрикнул кто-то из толпы.
– Эй, кто там такой умный?! Покажись! – одёрнул Эф горлопана. – Тебе слова не давали. А ты, Керт, разве не помнишь, как пас с друзьями скот, как на вас напали степняки и ты одного из них подстрелил из лука? Нас-то ты помнишь?
– Прости, многоуважаемый. Помню только удар и боль. Потом наступила кровавая тьма, и разум мой угас. Я не помню ни тебя, ни этих достойных людей.
– Ой, горе-то какое! – послышались из толпы женские причитания.
– Тише! Успокойтесь! Не голосите прежде времени! – Эф занервничал. – Если снадобья Итуш не вернули тебе память, то я постараюсь помочь делу. Ничего не бойся. Тебя никто не обидит. Ты среди друзей, потому как родился и вырос в этой деревне. Хотя ты и сирота, но всегда был для нас своим. Иначе кто бы доверил тебе общинный скот? Да и дочь моя к тебе неровно дышит. После сбора урожая обещал отдать её за тебя.
– Хвала богам и духам, ты живой! – Ях, стоявшая до этого рядом с отцом, бросилась к Керту и обняла его.
– Так ты и есть моя невеста? – Керт осторожно отстранил Ях и жестом дал понять, что нежности сейчас излишни. В его голосе девушка уловила нотки холода и отчуждения.
В страхе она попятилась, прильнула к отцу. На глазах показались слёзы.
– Ну-ну, дочка, не реви. – Эф неуклюже попытался успокоить Ях, да только ничего из того не вышло.
– Эй, люди! Чего вы ждёте? – Из толпы выскочил нечёсаный мужичонка с всклокоченной бородой и в грязной рваной шкуре, подпоясанной пеньковой верёвкой.
Щуплый, но прыткий, с зычным голосом, оборванец снискал в деревне славу баламута и подговорщика. Многие доверяли его речам, не смущая разум глубокими размышлениями. А ныне по собственной ли глупости или по корысти местный крамольник выступил против старейшины.
– Опять за своё, Сирх?! – прикрикнул на него Эф.
– Ты мне рот не затыкай! – продолжал распаляться подуститель. – А если самый умный, то скажи, как можно выжить после такого удара? Молчишь? И так ясно, ответить нечего. Дело тут нечистое. Без тёмного колдовства не обошлось. Вот, все видели, степняков привёл кнаф. А от него добра не жди. Только у кнафов есть бронзовые кинжалы