Солнечный свет на какое-то время ее ослепил. Она глубоко вздохнула и раскашлялась. Когда приступ кашля миновал, Нора огляделась по сторонам. «Роллс-ройс» все еще находился на улице, а Пендергаст стоял, привалившись к сверкающему боку машины. Агент ФБР смежил веки и отвернул лицо от солнца, кожа его казалась белой и полупрозрачной, словно алебастр.
– Капитан полиции прав, не так ли? – спросила она, подойдя к автомобилю. – Этот случай не под юрисдикцией ФБР?
Пендергаст медленно кивнул. Он был явно встревожен. Нора вдруг почувствовала, как испаряется ее гнев. Специальный агент ФБР вытащил из кармана шелковый носовой платок и аккуратно промокнул выступившие на лбу капельки пота. Пока она наблюдала за этим, лицо Пендергаста снова обрело присущее ему безразличное выражение, и он сказал:
– На то, чтобы действовать по обычным бумажным каналам, часто не хватает времени. Если бы мы стали ждать до завтра, то от захоронения не осталось бы и следа. Теперь вы видите, как быстро может действовать фирма «Моген – Фэрхейвен». Если бы было объявлено, что это место имеет археологическую ценность, строительство прекратилось бы на несколько недель.
– Но оно действительно представляет интерес для археологов!
– Совершенно верно, – кивнул Пендергаст. – Но сражение проиграно. Впрочем, я это предвидел.
Как бы в подтверждение его слов раздался громкий выхлоп экскаватора, мотор машины вначале чихнул, а затем глухо заурчал. Из трейлеров и бытовок вылезали строительные рабочие и шли на площадку. Копы вытаскивали из пролома ящики с костями и грузили их в санитарный автомобиль. Экскаватор зарычал громче и неуклюже двинулся к пролому.
– Что вам удалось узнать? – спросил Пендергаст.
Нора ответила не сразу. Она не знала, стоит ли говорить о бумаге за подкладкой платья. Скорее всего, листок не имел никакого значения, да и само платье, видимо, исчезло.
Она торопливо вырвала из блокнота исписанные листки, а блокнот передала ему.
– Свои общие наблюдения я суммирую для вас сегодня вечером, – сказала она и добавила: – Поясничные позвонки у всех жертв вскрыты. Один из них я сунула в карман.
Пендергаст кивнул:
– В отложениях на полу я обнаружил множество осколков стекла и захватил несколько для анализа.
– В одежде я нашла монеты, датированные тысяча восемьсот семьдесят вторым, семьдесят седьмым и восьмидесятым годами. Кроме того, там были и еще кое-какие предметы.
– И это означает, что тысяча восемьсот восьмидесятый год был конечным для этого места, – мрачно произнес Пендергаст, словно беседуя с самим собой. – Жилые дома здесь были построены в тысяча восемьсот девяносто седьмом, и этот год является конечным уже для нас. Итак, мы имеем временное окно по меньшей мере в семнадцать лет, в течение которых… мм… развивалась эта ситуация.
У тротуара затормозил длинный черный лимузин. Тонированные стекла автомобиля ярко