– Вы знаете Библию, – промолвил Старостин, отмечая это для себя не без удовольствия. – Но при чем здесь все-таки деньги, которые… как вы выразились, за рыбу?
– А при том, что, после того как все насытились и стали Его хвалить, кое-кто прошелся по рядам, тем, что в каждом по пятидесяти, и собрал деньги, – и гость, откинувшись в сторону, скрыл лицо.
– Как… – опешил больной, – деньги… Это же не по Писанию… И как это – собрал?
– По Писанию, не по Писанию, – с какой-то ненавистью в голосе забормотал речитативом целитель. – Я вам правду говорю, какая она есть, а не такую, какой вы ее себе представляете благодаря подсказкам, захватившим ваш разум.
Посетитель снова появился в зоне света и аккуратно пригладил и без того идеально зачесанные волосы.
– Так и собрал. В шляпу. А вы знаете, Сергей Олегович, оказывается, по грошу с пяти тысяч нищих получается довольно внушительная сумма.
Поднявшись со стула, он прошелся по тесной комнатке, скрестив руки на груди.
– Если есть деньги, которые кто-то готов отдать, значит, эти деньги обязательно должны оказаться у вас, – и он кивнул на тумбочку, где весь утыканный закладками лежал потрепанный и лоснящийся от времени Новый Завет больного. – Без врак четверых евангелистов, возомнивших себя летописцами… – он помолчал и закончил весьма странно: – Его, который Он.
– Очень странные ваши слова, – растерянно пробормотал Сергей Старостин. – Мне чрезвычайно неприятен наш разговор. Я хотел бы дождаться батюшку из церкви Успения… Быть может, он прояснил бы ситуацию с этими рыбами… – больной суетился, потому что возражал человеку, облегчившему его страдания, однако не возражать не мог. – Моей благодарности за то, что вы сделали, нет конца, однако я настоял бы на том, чтобы до его приезда…
– Вы? – перебил гость. – Вы бы настояли? – и он, внимательно посмотрев на Старостина, подошел к нему, заглянул в глаза и склонил свою голову набок, словно из любопытства.
А потом неожиданно убрал из-за спины руки, и в одной из них Старостин успел заметить сверкнувший во время очередного приступа молнии шприц.
И страшная по силе боль пронзила все тело больного. Игла, впустившая в шею какое-то снадобье, вышла из тела.
Зайдясь в глухом протяжном крике, Старостин изогнулся коромыслом, пал на кровать и вцепился в каменный матрас скрюченными пальцами.
– Разве вы можете на чем-то настаивать? – равнодушно продолжал между тем гость, склонившись над заходящимся в сиплом реве больным. – Я прихожу к раковому больному, уже наполовину свалившемуся в могилу, пытаюсь заключить небольшую, но важную сделку, возможно, предложить кое-какие условия, а он заявляет мне, что речь моя ему неприятна. – Когда