Столь же несостоятельно другое, приводимое Таировой-Яковлевой, «опровержение» того же эпизода – факт женитьбы Мазепы в 1668 году на родной сестре супруги гетмана Правобережной Украины Петра Дорошенко. «Это лишний раз доказывает, что на прошлом Мазепы не было никакого «пятна позора» в стиле россказней Пасека – можно не сомневаться, что в противном случае ему бы не позволили породниться с казацкой элитой Правобережья».
Однако обиды и оскорбления, понесенные от шляхты, вовсе не считались бесчестием в казацкой среде. Наоборот, такой «несправедливо пострадавший» мог рассчитывать на сочувствие, тем более если он сам оскорбил шляхтича, наставив тому рога. Процитированный пассаж из сочинения Таировой-Яковлевой доказывает всего лишь, что она не вполне знакома с нравами той эпохи, о которой взялась рассказывать.
Об этом же свидетельствуют рассуждения автора о нашумевшем романе старого гетмана с Мотрей. Сообщив, что Василий Кочубей и его жена обвиняли Мазепу в совращении (и даже изнасиловании) девушки, «ученая» дама заявляет: «Глубоко заблуждаются те, кто полагает, что… Кочубеи переживали за «опороченную честь дочери» (какая же она опороченная, если гетман предлагал на ней жениться)». Между тем еще и в наше время во многих семьях добрачная утрата девушкой невинности считается позором. В начале же XVIII века такие взгляды были всеобщими.
Касаясь доноса (причем, скорее всего, доноса ложного), сделанного в Москве Мазепой (еще не гетманом) на кошевого Ивана Сирко, Таирова-Яковлева оправдывает главного героя книги, поясняя, что Мазепа в данном случае мстил запорожцу и «основания у него для этого, как мы увидим ниже, имелись». А ниже «ученая» дама повествует о том, как Мазепа по приказанию Петра Дорошенко вез под охраной татар подарок крымскому хану – 15 пленных казаков, предназначенных для обращения в рабство.
Караван перехватили запорожцы. Татар перебили, пленных освободили. Мазепа, осознав бесполезность сопротивления (нападавших было намного больше), предпочел сдаться сразу. «Запорожцы, – повествует автор далее, – услышав показания освобожденных ими казаков и прочитав бывшие с Мазепой письма, тут же хотели его «растерзать и убить». Но сделать этого не дали Сирко и другие «товарищи» (то есть заслуженные казаки)».
Иными словами, кошевой спас Ивану Мазепе жизнь. И позднее, отправляя своего пленника к гетману Ивану Самойловичу (тот настойчиво требовал доставить схваченного посланца Дорошенко к себе), Сирко в сопроводительном письме просил о снисхождении к Мазепе: «Зело и покорно велможности твоей прошение свое приносим о Иване Мазепе… твоя милость, яко отец милосердый, покажи милость свою, чтоб он в неволе не был». «Могу с уверенностью