Снимаем обувь. Прикладываю палец к губам. Ден пытается что‑то показать руками. Ни фига не понятно. Видимо, спрашивает, куда проходить, направо в крохотную кухню или прямо в «детскую».
По сложившейся традиции тыкаю пальцем в сторону своей спальни, шепчу одними губами: «Туда…»
Громче нельзя. Крохотная двушка в «панельке» обязывает: картонные межкомнатные перегородки, справа от входа «клетка-ванная», через бумажную стену с одной стороны «коробок-туалет», с другой – кухонька, строго по центру – гостиная, а наискосок – моя комната.
Раздвинутый диван занимает всю её целиком, за партой с компом и монитором не поместился даже стул. Да, в принципе, и не надо – платяной шкаф влез (один на всех членов семьи), ну и ладно. Нам с Деном так даже удобнее – легче объяснять папе, почему мы смотрим кино на «кровати». А где ещё?! Ха-ха!
В полной тишине отчётливо слышно мамино шумное сопение. Отцовский храп отсутствует. Бедный папочка, видимо, до завтра застрял в своём приёмнике.
Сажаю Дениса на край дивана, прямо в одежде. Обнимаю за голову, прислоняюсь животом:
– Мне надо в душ!
– Я так понимаю, чайник не ставить? – сгрёб руками, прижал крепче, улыбается.
– Опасно! И маму жалко будить. Я быстро, – говорю всё это, а саму так и распирает продолжить дневной телефонный разговор.
– Тогда жду.
С мокрой головой, в полотенце вползаю обратно в «норку». Кажется, кожа парит. Перегрелась.
Бек, уже без пальто, полулежит на незастеленном белье. В башке проносится: «То самое, в мишках, как в наш первый раз».
– Красивая, – коротко и ясно, не поспоришь.
– Спасибо…
Сбрасываю махровый «хитон». Чего стесняться? Он всё видел… трогал, и не только… Напяливаю вытянутую футболку и забираюсь с ногами на диван рядом с Денисом. Как начать?..
– Ты сегодня… когда звонил в первый раз… сказал… это фигурально? Или серьёзно?
– Что именно сказал? – Поднял бровь, издевается?
– «Последствия любви»… понимаешь, один раз я уже слышала отсылки к этому слову в однокоренной вариации… и не спросила. А надо было. Напрямую надо было…
Перебил:
– Со мной можно и нужно напрямую. И не стоит нервничать, – просто впился глаза в глаза! Провёл тыльной стороной ладони по щеке – любимый жест. Бек и его «костяшки пальцев»! Как будто он ими лучше чувствует, чем подушечками. Интересные у них, у пришельцев, особенности тактильного восприятия. Аля! Не сбиваться!
– Так вот… ты имел в виду то, что говорил? Действительно «любви»? Пожалуйста, не перебивай! Вижу! Хочешь…
– Опять‑таки, даже не собирался.
– Когда‑то я это уже слышала… – теперь я улыбаюсь.
– И теперь я играю на другом (любимом) инструменте… мне идут на пользу твои монологи!
– Тогда, может, дослушаешь?
– Молчу, Аля! Я молчу…
– Сбил, блин!.. На чём я… Угу… Сильное слово «любовь». Определяющее очень многие вещи. Из-за некоторых, вполне конкретных событий, участником которых ты поневоле стал…