пусть не смолкают утренние птицы
и нежно шелестит морской прибой.
Ласкают губы, дрожью отдаётся
касание твоих горячих рук
в душе моей, а утреннее солнце
смеётся радостно, я слышу стук
измученных сердец, остановилось
застыло время, я шепчу: «Постой…»
отчаянно, почти неуловимо…
позволь мне надышаться теплотой.
Холст
На холсте, разрисованном мелом,
отпечатаны наши следы,
и всё то, что вчера мне хотелось,
и всё то, что рассказывал ты,
на холстине вчерашним пробелом
затерялось в тоске суеты.
Омут
В сознании дыра,
и отчего-то тошно,
опять я потерялась в новом дне
и не пойму сама,
что истинно, что ложно,
как выжить, как бы выпутаться мне.
Скукожилась душа
до крохотных размеров,
скулит она в потёмках чуть дыша
и лает злобным псом,
метаясь по вольеру,
рычит и воет, жалобно дрожа.
Я не пойму сама,
что истинно, что ложно,
как выжить, как бы выпутаться мне…
Не залатать дыру…
и муторно, и тошно.
И не найти себя в ушедшем дне.
Путь
Ты путь его пройди,
расплавься, растворись,
в огне сгори,
дождём пролейся…
ты сердце утопи
в крови и научись
писать, как он,
стихи и песни.
Не можешь – уходи
с дороги, замолчи,
как жалкий трус
живи в позоре.
Ты знаешь – у него
от всех дверей ключи…
Уймись вконец.
Не вздумай спорить.
Полночный бред
…а за окном мелькают тени,
расстались, кто же виноват…
в моей давно пустой постели
ещё ловлю твой аромат,
вдыхаю жадно, задыхаюсь,
кричу беззвучно в пустоту,
и ветер вторит, не стихая,
что я больна тобой… в бреду
мой ропот еле уловимый,
и сердце бешено стучит…
слова, слова, слова лавиной…
молчи, прошу тебя, молчи!
Мой буревестник
В непролитых слезах,
в твоих неспетых песнях,
в несказанных словах
мне слышен буревестник.
И очень часто снится