Толстой. Повесть. Алекс Лоренц

дела у вас на станции? – сменил тему Никифор.

      – Да как… так-сяк. Держимся. Железная дорога кормит. Да и лесовозы ездят. Даже сельсовет покамест не закрыли.

      – Ты ещё в сельсовете?

      – Да не-е-е-е, год как. Мне эти общественные начала уж давно поперёк горла встряли. Никому ничего не надо, каждый сам за себя стал… А мне оно для какой надобности? Да и староват я уже, сдаю потихоньку.

      – Как дети? Как внуки?

      – Своим чередом. Пашка с Валеркой под отцовским крылышком, так сказать, под боком. – Тут на лице Кузьмы Петровича заиграла довольная улыбка. Скулы зарделись, глаза превратились в узкие щёлки. Он гордился тем, что его отпрыски остались на малой родине и своих детей тоже вырастили здесь, хоть внуки и подались всё равно в Брянск.

      – А твои как? – не без лёгкого злорадства спросил Кузьма. Он считал, что Никифор совершил страшную ошибку, когда в молодости перебрался в областной город работать и жить. Раз в сильном подпитии при встрече в сердцах назвал брата «общежитской крысой» – тогда молодому преподавателю ещё не выделили квартиру, бездетным холостякам в городе не положено. Чуть было до драки не дошло. С годами Кузьма стал вести себя сдержаннее, но мнения своего не изменил и видом своим всегда показывал, что думает о жизненном пути Никифора.

      – Ну, как… – неопределённо откликнулся Никифор Ильич. – По-всякому.

      – В Москве?

      – В Москве.

      Дети у Никифора были поздние. С женой не заладилось, разошлись, когда мальчик с девочкой ещё учились в начальной школе. Бывшая супруга после развода сразу взялась настраивать ребятишек против отца. Когда они стали подростками, отношения совсем испортились. Связь кое-как поддерживали, но отец был им на деле чужим человеком. Внуков Никифор Ильич видел всего-то несколько раз – дедушкой они его не считали и не называли.

      – В-о-о-о-он оно как, – протянул Кузьма Петрович не то сочувственно, не то назидательно – скорее второе.

      Остаток пути до кладбища помалкивали – Кузьма только цокал языком да вертел головой. Думал о чём-то, но мыслями не делился. Впрочем, Никифор Ильич всё понимал и так.