Тут меж царедворцами такая распря пошла, что явилась мечта и далее самим Россией управлять, а царскую власть ограничить, чтобы как в Англии: где король правит, но не управляет. Вот бы и в России бывшие соратники Петровы дербанили бы державу и грабили невозбранно. Потому и пал выбор на Анну Иоанновну, что казалось – ею вертеть можно будет как угодно. Выбирать то, вроде бы и не из с кого. Призвали Анну и предъявили ей "кондиции" – по котором ей предлагалось большую часть власти передать аристократам. Поначалу будущая царицы вроде бы кондиции приняла, но взойдя на престол порвала Анна "кондиции" , допрежь ею подписанные, в коих обещалась требования царедворцев исполнять, и стала полноправной императрицей! Да как же она не побоялась?! Решилась она, потому Гвардия от грызни ближних к престолу людей устала, а в ней ещё с петровских времен закалённые гвардейцы оставались, кои сбережению и славе Отечества Российского служили. Да и молодые гвардейцы о честном и справедливом Государе помышляли и видеть таковой правительницей желали Анну. Ан вот не вышло как мечталось!
Возня то у престола, по виду поутихла, да на смену Меншикову, Долгоруким и прочим "птенцам гнезда Петрова" пришел Бирон – фаворит императрицы, коего она из Курляндии привезла и так всех придавил да поборами обложил, что у всех сословий Российских шеи затрещали. Открытый грабеж Державы пошел! Беды ещё и в том прибавилось, что прежь того, хоть и крали немыслимою мерою, а всё краденое в России оставалось, но Бирон награбленное заграницу отправлял… И все его боялись – всех он за горло держал, хотя державу Российскую и весь народ русский ненавидел…
Новая императрица на престоле Империи зажила вольготно, как в поместьи курляндском. Пошли при ней забавы да машкерады, фейерверки да гуляния. Вон в Русском музее бронзовая статуя Анны Иоанновны сохраняется – совершенный её портрет скульптор Расстрелли не дрогнувшей рукою изваял. Грузная да тяжкая. Не случайно, кто её при жизни видел, воспоминали, что она лицом более на мужчину походила, чем на женщину. Пуще всех забав императрица любила охоту! Стреляла хорошо, метко. Правда, охотой то это её развлечение назвать – язык не поворачивается.
Со всей страны под Петергоф в специальные загоны свозилась разнообразная живность. И прогуливаясь по парку, императрица по ней непрерывно стреляла. За одно только лето 1739 года застрелила она девять оленей, шестнадцать диких коз, четырех кабанов, одного волка, 374 зайца и 608 уток! Во дворце, во всех простенках стояли заряженные ружья. Она хватала их и палила из окон по каждой пролетавшей мимо чайке,