– Не трону, – отзывается Лекс, и по его губам скользит хищная усмешка. А потом он, явно наслаждаясь моей реакцией, добавляет: – Я просто посмотрю. Давай, девочка, покажи мне класс. Тебе явно есть чем похвастаться.
– Но я не могу, – шепчу я, машинально вскидывая руки наверх и прижимая их к груди, как будто это может меня защитить.
– Почему? – лениво интересуется Лекс. – Парень запрещает? Так его тут нет, никто не узнает, Ярослава. А я злой, мне успокоиться надо. Посмотреть на красивое.
– Я могу… – бормочу я, пока мой мозг отчаянно ищет варианты спасения. – Я могу… могу помочь по-другому успокоиться!
– Подрочить мне предлагаешь? Давай, тоже тема, – кивает Лекс и тянется к поясу своих джинсов.
– Нет! – вскрикиваю я, краснея так жутко, что мне даже жарко становится. – Я про другое! Я могу…
Давай, Яся, думай быстрее, что ты умеешь? Что может отвлечь внимание в совсем другом направлении?
– Я могу песню спеть! – выпаливаю я. – Я хорошо пою, правда. Музыка успокаивает нервы, это и ученые доказали.
Лекс секунду смотрит на меня недоуменным взглядом, а потом откидывает голову и громко, искренне ржет. А отсмеявшись, говорит:
– Вот ученым и будешь петь, Ярослава. Меня это не интересует.
– Тогда чай могу сделать! – поспешно предлагаю я. – Я его вкусно завариваю, папе очень нравится. У меня даже всякие специальные смеси из трав есть. Только они… дома… – завершаю я убитым голосом, слишком поздно сообразив, что предложение не самое удачное.
Лекс даже никак это не комментирует, только насмешливо улыбается и смотрит на меня, явно ожидая стриптиза.
Но тут меня осеняет еще одна идея.
– Маникюр! – радостно восклицаю я. – Это отлично расслабляет, правда-правда! У меня в сумочке должна быть пилочка, я очень аккуратно сделаю, будет красиво. Придам форму, обработаю ногти…
– Че, бля? – у Лекса такое ошарашенное лицо, как будто я ему предложила невесть что. – Какой еще нахер маникюр? Ты за кого меня…
– Мужчины вообще-то тоже следят за ногтями, – парирую я. – Это нормально! И нечего этого бояться.
– Куда-то не туда тебя унесло, девочка, – цедит Лекс. – Харэ мне мозг полоскать, давай показывай, что там под этими тряпками. А то ведь могу и сам раздеть.
По его голосу я понимаю, что шутки кончились. Мои пальцы отчаянно стискивают воротничок рубашки, а я пытаюсь уговорить себя, что в этом нет ничего такого. Я ведь хожу и на пляж, и в бассейн, и там на мне только трусы и купальный лифчик, и все! И там я не стесняюсь. Сейчас ведь то же самое, правда?
Неправда. Совсем не то.
На пляже и в бассейне меня никто не прожигает насквозь таким взглядом, от которого жарко и стыдно одновременно.
Я цепляюсь пальцами за верхнюю пуговицу и не могу ее расстегнуть. Руки трясутся.
– Ну что ты ломаешься, девочка? – хмыкает Лекс. – Перед рыжим могла, а передо мной нет? Я точно не хуже его. Хочешь заценить?
И он одним рывком снимает с себя футболку, отбрасывая ее куда-то в сторону. А я как дурочка залипаю