– Границу переступил ты, когда вернулся. – Я поднимаюсь из-за стола, затем лезу в сумочку и достаю наличные, бросая их на стол. – Надеюсь, это наша последняя встреча. Хорошего вечера. Думаю, найти другую компанию тебе не составит труда.
С этими словами я разворачиваюсь и бросаюсь на выход. К черту все это.
Не он это.
Чужой.
Не родной.
Забудь, Лена! Стас прав. Ничего хорошего не выйдет.
И нет, я не жалею о том, что не была честна до конца.
Просто потому, что этот человек совершенно не тот, кого я оплакивала столько лет.
Задыхаясь, я вырываюсь под крупные капли дождя, запоздало вспомнив о зонтике. Да и плевать.
Запрокидываю голову и подставляю лицо ливню в надежде, что холод капель охладит мою кровь. И скроет слезы, которые у меня нет сил сдерживать.
Дура.
Зачем вообще позвонила ему?
Судорожный вздох поднимает мою грудь, и я прикрываю глаза, почувствовав позади себя тепло пиджака, который приятной тяжестью падает на мои плечи. С такой же тяжестью опускается в мои легкие тропический аромат мужского одеколона.
– Я довезу тебя до дома.
Уходи.
Убирайся!
Из моей головы, из жизни! Из сердца!
Но я ничего не говорю, вместо этого молча срываюсь с места, желая забыть об этом дне, как о страшном сне. Желая забыть о его возвращении и холоде.
Вот только не всегда наши желания нам подвластны.
– И все же. – Я резко останавливаюсь и оборачиваюсь, но никак не ожидаю, что врежусь в грудь преследующего меня Глеба.
Оступившись, я теряю равновесие, однако Глеб ловит меня, осторожно обхватывая мои плечи и чуть отстраняя от себя.
– И все же? – Он вскидывает бровь, глядя на меня с хмурым выражением лица, по которому точно по граниту стекают острые капли.
Я вскидываю голову с вызовом, надеясь казаться сильнее, но как же мне надоела эта чертова сила. Хочу к нему. Чтобы он был моей силой. Чтобы, когда я падала, он ловил меня, как сейчас. Как я мечтала все эти годы.
– Все это… так… странно. – Я тоже хмурюсь и, наплевав на все, касаюсь ладонью его грубой от щетины и мокрой от дождя щеки. – Ты здесь. Вроде бы все тот же, но в тоже время такой чужой.
Пальцы Глеба грубее впиваются в мои плечи, и он припечатывает жестким голосом:
– Так помоги мне вспомнить. – Он слегка встряхивает меня. – Я вернулся сюда в надежде, что ты мне поможешь, Лена. Но я, блядь, не знаю, как вести себя с тобой. Потому что тебя ни черта нет в моей голове. И я не помню, каким был с тобой. – Глеб стискивает челюсти, не выпуская мои плечи из сильных рук. – Но мне важно вспомнить все. Важно, черт возьми!
Я открываю и закрываю рот, ошеломленная его напором.
Дождь льет стеной, и, кажется, мы оба задыхаемся, стоя под холодным потоком. Но не от воды, а от слов, которые он вонзил в меня отравленными копьями.
Последнее, чему я отдаю отчет, так это тому, как комкаю на его груди промокший бадлон и, дернув к себе, целую.
Я целую неподвижные мужественные