Пошатываясь от бессилия, я поднялась на ноги и, с трудом переваливаясь из стороны в сторону, отправилась за горничной. В доме альфы кипела работа. Все куда-то бежали, спешили. Я боялась случайно столкнуться с матерью, но Наташа продуманно вывела меня на улицу через заднюю часть дома. Мы долго шли через шикарные ухоженные сады, через густой хвойный лес, поляну с песком и, наконец, оказались около узкой реки с быстрым течением.
– И, – я принялась нетерпеливо оборачиваться, – как это связанно с Федей?
– Терпение… Немного терпения, моя милая! – женщина сделала двадцать шагов в сторону, оказываясь на краю оврага. После чего указала мне куда-то вниз. – Смотри, Саша. Ты должна это увидеть.
Глаза мои округлились, стоило разглядеть у подножья огромное количество зеленых камней квадратной формы в ряд. Они блестели в лучах солнца, не давая прочесть гравировку. Сдавшись, я повернулась к женщине с вопросительным взглядом:
– Что это такое?
– Могилы, – был ее краткий ответ, полный холодного спокойствия. Я еще раз посмотрела вниз и перестала дышать от напряжения. – Это не просто могилы, Сашенька. Они все из изумрудов. Каждая стоит огромное состояние, девочка. Каждая покрывает могилу великого оборотня.
– И, – мое сердце волнительно застучало, – Федя там?
– Нет. Его нет в могиле, – снова удивила меня та, пожимая плечами. – Не об этом я хотела тебе сказать, дорогая. Не в этом суть нашей прогулки, – Наташа ткнула пальцем на свободное место в ряду. – Смотри! Когда ты умрешь, то окажешься здесь. Самый лучший мастер сделает гравировку на твоем безумно дорогом надгробии. Лучшие люди нашего мира придут к тебе на похороны, будь уверена. Платье будет от дорогих дизайнеров. Туфли – за целое состояние. Прическа идеальная, шикарный макияж. Клянусь, лично проконтролирую. Да и альфа спуску не даст.
– Но, – я ощутила, как по моей спине скользнули мурашки, а внутри что-то заледенело, – к чему ты это говоришь, не понимаю…
Горничная описывала мои похороны так тщательно и дотошно, что в какой-то момент, прикрыв глаза, я ощутила себя лежащей под толщей земли. Встрепенулась. Дыхание участилось. Пульс отбивал битами в ушах.
– Вы ведь выбрали такой путь, Сашенька. Сдаться. Смерть от голода тяжелая, но верная, – голос Наташи звенел у меня в ушах, фонил.
– Я ничего такого не выбирала! – слишком импульсивно выпалила я, а потом вдруг поняла, что больше не могу смотреть на эти могилы. Не могла думать, что где-то там заготовлено место и для меня. Повернулась к горничной: – А что вы мне предлагаете? Спокойно закрывать глаза на все происходящее? Делать вид, что меня все устраивает? Кивать и соглашаться, как собачка на капоте автомобиля? Только я так не могу!
– А никто и не говорит, что надо быть безропотной. Таких у нас не любят и не уважают, – женщина слабо улыбнулась и снова бросила взгляд на зеленые камушки. – Те, кто лежат там, умели соблюдать правила и одновременно показывать свои