– Кто, убил моего брата? – с акцентом яростно повторяет Аббас, расхаживая напротив меня из стороны в сторону.
– Не знаю.
В это время, таким же образом скручивали брыкающегося и скалящегося Фанатика, но, его, в отличие от меня, прижали лицом в землю.
– Где ваши базы? Местоположение мне назови!
– Не знаю, Аббас. Не ко мне.
– Я убью тебя, сука! Если, я еще раз услышу от тебя это никчемное ничего незначащее слово "не знаю", я убью тебя! – разъяренно грозит чечен, бросившись на всех парах ко мне.
– Пожалуйста, Аббас, не надо, – с долей ехидства, без страха и сомнения.
Фанатик, тотчас заржал и словесно отсалютовал мне.
– Пошли они нахуй, Дэн! – после всего не сдает, спецом называет по имени, умалчивая кликуху. – Пусть сосут наш хуй, – ржет он громогласно, хотя голос посадил.
Значит, прет его все же не по-детски. Отчетливая ненависть через кожу и все отверстия сочится ядом.
– Скажешь, Денис! Все скажешь, если жить хочешь, – хладнокровно хмыкнул чечен и кивнул своим бойцам. – Маму родную сдашь, но расколешься.
А затем, мою башку приподняли, когда Хачукаев оказался над Фанатиком. В следующее мгновение он опустился к нему и, сверкнув в сумерках двумя лезвиями ножей, жестко ударил в район горла Антона. Наносил удар за ударом, пока Тоха захлебывался, задыхался и давился своей собственной кровью, блевотиной.
Он еще не откинулся. Он не успел отключиться. Не умер, когда довольный Аббас с широкой улыбкой отрезал двумя ножами голову Антона.
– Аллаху Акбар!
Пока, я прибывал в полной прострации и подыхал от внутренней агонии, глядя на все еще функционированое обезглавленное тело, которое било конвульсией, Хачукаев за волосы поднял вверх кровавую голову Фанатика, как какой-то трофей и громко выкрикнул в небо. Боевики, тотчас хором как попугаи повторили за ним и выпустили одиночные выстрелы в пустоту.
Чердак начал протекать. И мой потерянный взгляд отчетливо об этом говорил.
– В яму обоих. Пусть посидит. Подумает, – счастливо расхохотался, Хачукаев, довольный собой и произведенным эффектом. – Оплачет товарища. Кто мы такие, чтоб не дать возможность попрощаться, – как футбольный мяч откинул он голову Антона в ту же яму и, рывком развернувшись в сторону дальнего дома, ушел.
Глава 10
В целом двое суток без воды и еды. Днем сидел под открытым обжигающим солнцем, а ночью, промокший насквозь мерз под проливным дождем на ветру. Казалось, последние мозги вытекали наружу через все имеющиеся дыры – глазницу, уши, нос, рот – который ночью широко раскрывал, чтоб поймать крупные капли дождя. Для того чтоб выжить… не откинуться раньше времени, не сойти с ума.
Сознание менялось в одной могиле с Фанатиком. Жгучая мучительная боль стискивала легкие. В голове пустота, отсутствие мыслей, вопросов, которые больше не возникали в воспаленной