С трудом поворачиваю голову и за мутным стеклом вижу силуэт. Утираю слезы ладонями, и стекло оказывается чистым, просто это у меня пелена перед глазами. Лида кричит, чтобы я открыла дверь, дергает ручку.
Нажимаю центрозамок. Она сразу рывком распахивает дверь с моей стороны.
– Женя, – выдыхает, наклоняясь ко мне. – И как только доехала?
Пожимаю плечами. Сама не знаю, как мне удалось доехать без аварий.
– Шок, – хрипло выговариваю, голос от рыданий сел.
– Идем, – Лида пытается вытянуть меня из машины.
– Отойдика-ка, – слышу мужской голос, Лиду отодвигает в сторону ее муж.
Наклоняется ко мне, отстегивает ремень безопасности. А потом вытаскивает из машины. Я не могу встать на ноги, они дрожат и подкашиваются.
– Лид, в замке ключи, – спокойно говорит Анатолий, – достань и закрой машину. За вещами потом спущусь.
Он так и несет меня к их подъезду. А у меня нет ни капельки сил, чтобы идти самой. Если он разожмет руки, я просто упаду.
Лида, закрыв мою машину, бежит вперед, чтобы придержать дверь. Потом впереди поднимается, открывает дверь в квартиру.
– В Ленкину комнату неси, – командует.
И меня Анатолий вносит в комнату племянницы, опускает на ее кровать.
– Я за вещами, – он спокоен, как скала. – Лид, ключи.
– Да-да, держи, – Лида отдает ему ключи. – Женя, давай ложись, – кладет руки мне на плечи, заставляя лечь. Потом наклоняется и снимает с моих ног туфли. – А я видела, что похожая на твою машину подъехала. В окно смотрю-смотрю, а никто не выходит. И тебе звоню с утра, а абонент не абонент.
– Телефон сел, – это все, на что у меня сейчас хватает сил.
– Ты ледяная вся, – Лида щупает мои ноги, потом кисти рук. – Чудо, что доехала.
Сестра суетится, достает плед, укутывает меня. Потом убегает из комнаты и слышу, как сквозь вату, ее голос:
– Поставь пока в коридоре.
– Как она? – напряженно звучит голос Анатолия.
– Плохо, – отвечает Лида. – Я за чаем горячим, ее всю трясет.
– Там еще чемодан остался. Как она сама все в машину загрузила только? – удивляется Анатолий.
Сама не знаю, смутно помню.
Возвращается Лида с кружкой ароматного чая в руках. Ставит ее на тумбу.
– Давай, сестричка, – наклоняется ко мне, берет за плечи, – сейчас сядешь. Чай свежий, успокаивающий. Согреешься – станет легче. Женечка, только не замыкайся. Кричи, ругайся, только не молчи.
Она помогает мне устроиться полулежа. Подсовывает под спину подушки.
– Держи, – протягивает кружку с чаем. – Осторожно пей. Давай, по глоточку.
Делаю первые глотки чая. Он приятным теплом растекается внутри. Кружку держу крепко, но руки дрожат, и чай грозится выплеснуться на плед. Лида сжимает мои руки своими. Дарит свои тепло и поддержку.
– Вот так, молодец, – хвалит меня, когда допиваю чай, забирает кружку. – Ну хоть руки уже не такие ледяные.