– Так ведь только лишь потому, что не хочу лишнего кровопролития, – всплеснул руками Шепотьев с видом оскорбленного.
– Тогда летите на Новую Москву и пришлите мне оттуда официальный приказ как командующему гарнизоном, – с нарочитой невозмутимостью парировал Шувалов, скрестив руки на груди. В его низком, чуть хрипловатом голосе отчетливо прозвучали нотки вызова, почти неприкрытой насмешки над собеседником. – До этого момента я намерен неукоснительно выполнять изначальное распоряжение первого министра Грауса – а именно: выдворить всех непрошеных гостей из столичной звездной системы любой ценой. И можете не сомневаться, адмирал, что офицеры и космоматросы Гвардейской Эскадры выполнять этот приказ…
Произнося это Шувалов старательно напускал на себя суровый и непреклонный вид. Хотя, по правде сказать, в глубине души адмирала терзали нешуточные сомнения в верности избранного курса. Он, как простой служака, мало что понимал во всех этих хитросплетениях и заговорах, отчего был сейчас несколько удручен.
Однако, приняв на себя всю тяжесть ответственности за судьбу столичной системы, адмирал просто не имел права проявлять слабость и нерешительность. Офицеры и матросы гарнизонного флота, доверившие ему свои жизни, ждали от своего командира твердости и несгибаемой воли. Любое промедление или колебание с его стороны могли мгновенно посеять панику в рядах защитников, спровоцировав цепную реакцию неповиновения и дезертирства.
Поэтому Петр Григорьевич продолжал вызывающе взирать на своего собеседника, всячески изображая крайнюю степень негодования и возмущения. Его брови грозно сошлись у переносицы, образовав суровую складку, ноздри горделивого орлиного носа возмущенно раздувались.
– Что ж, господин контр-адмирал, вижу, вашу приверженность букве закона не так-то просто поколебать. Что, безусловно, делает вам честь как патриоту и верному слуге Отечества. Однако, есть ли у нас с вами моральное право в нынешней полной неопределенности ставить под удар судьбу десятков миллионов мирных колонистов столичной системы? Подумайте об этом на досуге.
С этими словами Шепотьев церемонно раскланялся со своим собеседником и юркнул в свой шаттл, оставив Шувалова в крайне смятенных чувствах.
Канцлер, не мешкая ни секунды, покинул флагманский линкор «Москва» и взял курс в ту часть боевых порядков противоборствующих флотов, где царило оживленное движение многочисленных десантно-штурмовых кораблей и транспортов.
Там, чуть в стороне от основных сил, во втором эшелоне выстроились в идеальный строй громады больших десантных кораблей Преображенской гвардейской дивизии. Сейчас эти исполины, предназначенные для экстренной переброски и высадки на планеты целых полков и бригад, были забиты отборными штурмовыми командами элитных частей – в первую очередь, лейб-гвардии Преображенской и Семеновской дивизий.
По замыслу