Им не понять. Секс ради развлечения, удовлетворения похоти – сродни охоте на человека. Пережиток диких времен, когда каны мало отличались от зверей. Безумно хотелось надеяться, что единение тел и душ доступно людоедам, так же как и смертным. И в женщине можно увидеть родное и близкое существо, не просто самку, годную для рождения потомства и ухода за мужчиной.
Закончив с подготовкой к пиршеству, людоедки кинулись «вылизывать» овальную площадку в самом центре квартала, легко вмещавшую несколько сот человек. Ритуалы, гуляния, обряды чаще всего проходили здесь или возле коттеджей Тарелла и Тета, высившихся неподалеку.
Каны не жалели места, не теснились – размеры их «владений» поражали многих гостей. «Хоть Олимпиады проводи!» – восхитился один полицейский. Даже редким деревьям и кустарникам, рискнувшим вырасти рядом с домами, доставалось из–за вечной любви хозяев к просторам. Яркие свидетели тому – обломанные ветки и вырванные с корнем поросли, валявшиеся среди бурьяна и редкой травы – единственных жителей гигантских полисадников, окружавших каждое жилище.
Тет невольно восхитился тем, как Индира – почти точная копия Тарелла в женском обличье – подобно заправскому генералу распоряжалась предпраздничной кутерьмой. Ее платье–халат из грубой льняной ткани не скрывало игру мощных мускулов. Не каждый воин племени мог похвастаться подобными. Не удивительно, что в свои сорок лет замуж Индира так и не вышла. В общине она вроде домохозяйки… Устраивала пиршества, обряды, заведуя абсолютно всем – от кулинарии до подготовки к торжествам.
Однако сколько ни пытался Тет отвлечься на созерцание, упрямые мысли вернулись к обряду посвящения юных людоедов в мужчины. Парнишкам предстояло спариться с настоящей… пантерой. Разумеется, в зверином обличье… После чего начинался, так называемый, «пир тела». Свободные мужчины выбирали себе любую женщину ниже сословием, а если пожелают – то и нескольких. И покрывали их столько раз, сколько захотят и осилят.
Тет не раз сталкивался с неподдельным удивлением других рас, прослышавших, что людоеды делятся на знать и плебеев. Впрочем, они просто не знали, что ничего цивилизованного в этом делении не было и в помине. Канами благородных кровей считались семьи тех, кто убивал в бою больше врагов. В мирное время засчитывались охотничьи трофеи. Звери, разумеется. Официально считалось, якобы людоеды больше не загоняют человека… Любой, «случайно–нарочно» заглянувший в поселение служитель закона, должен наглядно в этом убедиться. Воины и охотники приносили головы противников, либо добычи, вожаку в мешке. Демонстрировали народу, высыпая на зеленую траву, как яблоки из корзины. В детстве Тет восхищался этим зрелищем. Думалось, оно показывает величие племени, силу и непобедимость. Со временем, вид катящихся по земле голов с белесыми глазами и жуткими одутловатыми чертами, порождал иные чувства и ассоциации. Мерзко, отвратительно,