– Мне двадцать девять.
– У нас с тобой тот возраст, за которым все заканчивается.
– Что заканчивается?
– После тридцати жизнь заканчивается.
Я не стала спорить в свои тридцать девять лет. Мне было плохо, я не знала, как выбраться из этого, и не хотела вступать в дискуссию ни о чем и непонятно с кем.
***
– Кофе можно? С лимоном?
– Конечно. Я сварю, садись, пожалуйста. Нет, не сюда. Вот в это кресло. Так я буду тебя видеть.
Сервизная чашка с блюдцем, между ними резная салфетка, серебряная кофейная ложка, сахарница – из того же красивого сервиза, серебряные щипчики для кусочков сахара, тарелочка с дольками лимона.
За кофе разговоры, про погоду.
– Еще хочу кофе.
Поднимаюсь из кресла, чтобы самой сварить чашку кофе.
– Не вставай. Пожалуйста. Я сам.
Снова красивая чашка, салфетка, блюдце, ложка, тарелочка под порезанные лимонные дольки, все новое, чистое. Использованные предметы сразу переместились в мойку.
– А еще можно кофе?
– Конечно, сейчас.
Снова все новое: чашка, ложка, блюдце, салфетка, тарелочка под дольки.
Если бы я готовила кофе для себя, то это была бы просто чашка и кружок лимона из схемы «холодильник – лимон – нож». Я кофе люблю, и красивую утварь тоже, но церемония с предметами в этот раз меня напрягла. Я смотрела на это все так же, как мой британский кот на выступление музыкального ансамбля монгольского этноса по телевизору: застыв на месте, не моргая и не отрывая взгляда, с явным уважением и старанием глубоко вникнуть в происходящее, но в то же время с отсутствием понимания того, что происходит.
Если бы я готовила кофе для него, то для второй порции чашку бы помыла. Или сказала – свари сам. Может быть… Но наблюдала за ним с удивлением. Это все для меня? Зачем?
Я посмотрела на часы, мне было явно пора домой. Я встала с кресла и отправилась надевать сапоги.
– Стой, не крутись, пожалуйста. Я почищу.
Он встал на колени и начал чистить мои сапоги. Со мной такого никогда или пока еще не было. Это не очень важно для меня, но мне никогда никто не чистил сапоги, стоя на коленях.
***
Спустя некоторое время он сообщил, что к нему вернулась бывшая девушка. Я отреагировала ровно. Потому что мне было все равно, что и когда к нему вернулось. Потом он перезвонил через полгода, спросил, как дела. Потом еще через полгода. Потом снова перезвонил года через три-четыре. Сказал, что женился на той, которая к нему тогда вернулась, родил дочку и хочет встретиться со мной. Я сказала – нет, я замужем. Это было не совсем правдой, но очень близко к тому. Он удивился.
– Ты же была не замужем?
– Все изменилось.
– Мы можем встретиться?
– Нет.
– Почему? Я бы хотел встретиться, увидеть тебя, поговорить. Пожалуйста. Я все время вспоминаю тебя.
– Нет. Мы же не дружбаны какие-то, которые встречаются периодически и пьют кофе в разговорах. Нет. Забудь, не звони больше. Пока-пока.
***
Вскоре я поменяла номер, но не из-за того, что не хотела его неожиданных звонков – относительно этого мне было все равно, по другим своим причинам.
Что-то было со мной тогда и со всеми ощущениями. Смотрела и не видела, разговаривала и не вникала, пробовала и не ощущала вкуса, прикасалась и не чувствовала. Отвергала чужое, не принимала свое. Любовь и нелюбовь закрыла, одну справа, другую слева, чтобы не сталкивались лбами друг с другом, и для верности входы в стороны заколотила гвоздями. Я висела в двенадцатом аркане «Повешенный». Долго.
И еще… мы просто не совпали с ним в ожиданиях… так бывает… ждешь… ждешь… когда же придут чувства… и, может быть, та самая любовь… и вот что-то приходит, а мне или тебе это не надо… ну совсем… пришло то, что не нужно… пришла чья-то любовь, которая не нужна… увы…
Через положенное время пришло время следующего аркана, и у меня все прошло, как у Соломона. Лимон в кофе больше не хотелось. Кислота мягко выжгла мою печаль.
ВАН ДАММ
Был вечер четверга. В пятницу мне предстоял развод. С бывшей уже женой у нас есть совместный четырехлетний ребенок, поэтому официальный развод должен был состояться через суд. И хотя были достигнуты договоренности обо всем, мероприятие это оптимизма не прибавляло, скорее наоборот.
Моя подруга Мила, с которой мы вместе уже 3 года, уехала навещать родителей на дачу, а я старался собраться с мыслями.
Часов в девять вечера раздался звонок в дверь, я открыл, это оказалась соседка по подъезду и этажу, одна из хороших знакомых Милы. Рядом с ней стояла собака. Маленький рыжий пыльный шпиц. Соседка попросила позвать Милу, ну а затем, услышав, что ее сейчас нет дома, спросила у меня, не знакома ли мне эта собака и его хозяева. Шпица она увидела перед нашей с Милой дверью в квартиру. У меня возникли сомнения насчет