Глава 5. Остренько
«…съесть по сырому хабанеро. Каждому».
– Это перец такой, – зачем-то решила объяснить я, хотя Рома не спрашивал.
Он не выглядел ни взволнованным, ни тем более напуганным:
– Это точно задание Николаева. Тот постоянно острое жрет и очень этим хвастается. Вот же повод для гордости. А ты как к остренькому?
Я нервно пожала плечами:
– Да не особо. А есть варианты?
– Только не говори, что у тебя аллергия или еще какая-нибудь ерундень. Мы из-за тебя не проиграем. Теперь поздно метаться, будешь участвовать как миленькая.
Из-за меня мы точно не проиграем. А если уж и проиграем, то из-за хабанеро, а не меня! Храбрясь, я поторопила:
– Что ты стоишь дубом? Нам нужно найти круглосуточный супермаркет.
Мы замерли возле прилавка. К счастью, там был огромный выбор: перцы выглядели один неаппетитнее другого. Я припомнила:
– Если не ошибаюсь, самые съедобные – белые.
– Тут нет белых.
– Не придирайся. В общем, чем белее, тем лучше. И помельче, помельче ищи.
Он продвинул в сторону заспанного кассира наши немногочисленные покупки и обратился ко мне:
– Платишь снова ты. Справедливо?
Я и не спорила – уже вытаскивала карту. Интересно, а выигрыш обычно покрывает затраты? Хотя дело, конечно, не в выигрыше… Бергманам как-то не к лицу кому-то уступать, даже если часть из нас сегодня называется Витебскими.
Мы разместились на парковой скамье подальше от случайных прохожих. Парень вскрыл пакет молока – он еще в магазине сказал, что острое запивать водой нельзя, а молоко хотя бы отчасти помогает. Было решено, что пока один ест – второй снимает, потом меняемся.
– Давай ты первый! – я так и не определилась, какой вариант лучше. – Нет! Я первая. Если насмотрюсь на твой вид, то потом себя не заставлю… Нет! Лучше ты первый – если не сможешь съесть, то и мне не придется.
– Держи камеру ровно, истеричка.
И он, без предисловий, просто откусил от перчика сразу половину.
– М-м, а ничего так. Намного лучше, чем я ожидал. Теперь постоянно буду…
Но храбрился он недолго. Уже через пару секунд открыл рот, будто пытался низвергнуть пламя, а лицо его на глазах становилось пунцовым.
– Ты хотя бы не пережевывай! – хохотала я, снимая его в роли дракона на камеру телефона. – Может, молочка? Только не вздумай выплевывать – я из-за тебя проигрывать не собираюсь!
Его красноречие испарилось, я даже саркастичной усмешки в ответ не получила. Рома закинул в рот остатки и тут же схватил пакет с молоком. Я и это снимала – смешно ведь, как он глотает, захлебываясь, глаза выпучены, белая струйка стекает на черную футболку.
– Эй! Все не выпивай! – решила защитить я и собственные права. – Погоди, погоди… Ты плачешь?! Петр Александрович, гляньте