Когда за поворотом показался замок, лиса растворилась в воздухе. Напряжения больше не ощущалось. Гораздо сильнее ощущалось недоумение – я пыталась понять, что произошло, но не могла.
Вместо обеда я поспешила в библиотеку.
Наша библиотека, конечно, не отличалась такой известностью, как, например, старейшая библиотека Норрофинда, располагавшаяся в Рослинсберге, но здесь тоже было что почитать. Поэтому время до вечера пролетело, как один час, и я очнулась лишь тогда, когда пришла бабушка.
– Эвелинн, дорогая, не пора ли выйти на свет? – поинтересовалась она. – Ты так не засиживалась в библиотеке с тех пор, как была ребенком.
– Ты права, как всегда, – улыбнулась я. Отложила книгу, которую просматривала и потянулась. – Я бы выпила чаю…
– Пора ужинать, какой чай? – возмутилась бабушка.
Кинув взгляд в окно, я увидела пламенеющий закат, вершины гор были окрашены им в мягкие желто-оранжевые тона… И тут же вспомнила про пленника.
– Конечно, ужин! – воскликнула я и вскочила. – Я только переоденусь, хорошо?
И поспешила в башню.
В окнах горел свет, а это значило, что Бреннон был на месте. Я вздохнула с облегчением и вошла.
– Линн, ты что-то поздновато, – тут же раздался сверху голос моего помощника.
– Как наш гость? – спросила я, поднимаясь по лестнице и не считая нужным отвечать на реплику.
– Спит без задних ног. Я принес ему поесть, но он даже не проснулся.
Войдя в свои покои, я увидела Брена, сидящего у окна с книгой в руках. Окинув меня взглядом, он нахмурился.
– Что случилось, лисенок?
– Почему ты думаешь, что что-то случилось? – как можно безразличнее спросила я.
– Я слишком хорошо тебя знаю, – фыркнул он. – Выкладывай, что натворила?
– Пока не могу, – честно призналась я, – потому что сама не понимаю. Мне нужно это обдумать.
– Мне не нравится, что ты чего-то там не понимаешь, – Бреннон взъерошил пятерней рыжие волосы, – на тебя это не похоже.
– Именно, – улыбнулась я. – Поэтому мне надо подумать. Если с нашим гостем все в порядке, я отправлюсь на ужин, а то бабушка обидится.
Брен кивнул и снова взялся за книгу, а я направилась в свою комнату.
Бабушка не любила «простых» ужинов. Оставшись одна после смерти мужа, все равно переодевалась и надевала драгоценности. Когда мне исполнилось шестнадцать, некоторые из украшений бабушка передала мне с условием, что они никогда