Дитя трёх стихий. Щит истинной любви. Светлана Томская

и склонился к моему уху:

      – Тебе пора, идём, я провожу тебя.

      – А ты?

      – Мы ещё не договорили.

      – Я не оставлю Миру.

      – Даже в мыслях не было, – Роу улыбнулся и выпрямился:

      – Вихо, доверишь мне проводить твою жену? Точнее, нам с Лиссой.

      Вихо небрежно махнул рукой:

      – Провожай всех и возвращайся, у нас на сегодня ещё много интересного.

      Его ухмылка показалась мне многообещающей и подозрительной. Но я слишком устала, чтобы думать об этом.

      Мира жила на третьем этаже. Роу остался ждать меня снаружи, а я не утерпела и заглянула в комнату. Я впервые была у Миры. Встретила нас Марита. Надо же, я почти забыла о Мириной камеристке. И сейчас я смотрела на неё, пытаясь понять, изменилось ли в ней что-нибудь со времени нашего путешествия из Хорнии в Чампию. Я ведь ни разу не видела её с той ночи, когда Вихо, не смея до обряда притронуться к Мире, объявил своей собственностью её служанку.

      Изменилось: исчезла чистая свежая девушка, лучащаяся радостью и ожиданием скорой свадьбы с любимым. Передо мной была молодая женщина с грустинкой в глазах, горькой складкой в уголках губ и смирением во всём облике.

      – Гад, – прошипела я.

      – Что? – повернулась Мира.

      Я мотнула головой:

      – Так, вырвалось.

      Мира понимающе улыбнулась.

      – У тебя чудесная комната, – похвалила я.

      – Пришлось её переделать, то, что осталось от госпожи Алгомы было мрачновато и безвкусно.

      – Так это были покои матери Вихо? Просторно. Мы с Роу живём в комнате в два раза меньше.

      – У тебя нет своей комнаты? – удивилась Мира.

      Я закусила губу. Надо же было так ляпнуть. Ну, да, нам не нужна отдельная спальня. Но вслух я соврала:

      – Есть, но она приводится в порядок. Запустили, пока нас не было, – и перевела разговор на другое. – Расскажешь завтра, что тут было после нашего отъезда?

      Мира поморщилась, но кивнула:

      – Ничего хорошего. Я старалась быть подальше от всего.