– Я готов, – ответил я. А что мне оставалось ему говорить?
– Вы знаете, что ваша миссия очень опасна?
– Да, – мой собеседник поморщился. – Вы гражданский?
– Нет, более 10 лет как кадровый военный. Служу с семи лет.
– Мать! Да что у вас за система там! Детей – на войну, что ли? Это получается, империя, с которой мы боролись – просто песочница?
– Простите, я не вполне вас понимаю. Моя семья – военные, несколько десятков поколений. С трех лет начинают обучение в семье, с семи – в корпусе. Боевые операции только с десяти лет. В последней стажировке не повезло, попал на серьезную войну.
– И что у вас серьезная война?
– Планету атаковала Темная империя. Орбитальная бомбардировка, высадка десанта. Год партизанской войны. От населения планеты выжило около 10%, из армии – трудно сказать. Менее одной десятой процента.
Мой собеседник замолчал. Надолго. Я хорошо ощущал его чувства, он был в смятении. С одной стороны, он очень многое пережил за свою жизнь, много тяжелого, страдал, принимал тяжелые решения, особенно в последнее время. Но делал все это ради будущего. Ради людей. И презирал те блага, которые стали ему перепадать после их победы. Победы над чем-то очень мрачным и темным, но в то же время, в душе у него жили и светлые воспоминания о том, что они победили. Удивительная каша у него, даже не в голове, а в душе. Он каждую минуту одновременно и уверен в своей правоте, и сомневается в этом. И только на острие действия, на острие атаки, ему удается эту раздвоенность преодолеть. Или, «балтийский чаек». Так долго жить нельзя. Недолго ему так. Какая-то у них тут полная неразбериха. И в головах, и в душах.
– Вот, значит, кого ко мне послали. Решили, что здесь у нас только волчонок-Маугли сможет выжить. То есть, ты совсем конченный боец? Автомат? Чувства все сжег в окопах, под бомбежками и пулеметами?
– Я не очень понимаю, что вы имеете в виду, – нет, ну рисовался я немного, а то сильно достает, что все меня считают молокососом! – Я нормальный, вполне готов к выполнению вашего поручения. Серьезно, вам не стоит волноваться, я сделаю все что смогу.
– Пройдешь через пять границ и шесть государств, убивая направо и налево?
– Нет, э… Степан. Я планирую пройти этот маршрут, желательно не убивая никого. Оглушая, усыпляя, ограничивая подвижность. Я не маньяк, не люблю убивать и делаю это когда необходимо. Знаете, Степан, мне пришлось стоять в ручье крови по-щиколотку. Это сильно меняет. И очень не нравится мне.
– Да, наверное. В общем, так! Ты, наверное, хочешь перекусить? Извини, а ты вообще ешь? В смысле принимаешь пищу? – вот блин, я этого не хотел! Только слегка хотел сбить с него спесь!
– Да, конечно, с удовольствием!
– Ладно, я сейчас отведу тебя в столовую, поешь. Приготовят автомобиль и поедем на вокзал. Отправление поезда уже скоро!
Мы прошли в столовую, видимо, для офицеров: столики, официантки, уют какой-никакой. Заказал себе первое попавшееся и начал оглядываться. Большинство