Надо сказать, не только Анна похорошела с годами, Максим из сухощавого ботаника превратился в представительного мужчину с ранней сединой, но почему-то, как и она, так и не смог устроиться в жизни. Словно Борис перекрыл им обоим кислород и запретил быть счастливыми.
– Ты же знаешь, что лучше воспринимаются мужчины, – отмахнулся Борис, даже не поняв, о чем говорит коллега. – Я уверен, Анна Николаевна не против. Все, тема закрыта.
– Мы должны поехать туда вдвоем, – продолжил ее защитник, не собираясь сдаваться. В другое время Аня была бы ему очень благодарна, но сейчас ей стало тошно от того, что кто-то, настолько унижаясь, отстаивает то, что и так по закону принадлежит ей. Будто она немощная.
– Ты предлагаешь мне остаться? – железным голосом Боря спросил у Макса, и Аня поняла, что Борис уже рассердился, он не любил, когда ему перечили. Конечно, Максим был свой человек, и на него так просто не сорвешься, но сейчас Борис был готов уже и к этому.
– Я предлагаю оставить в Южно-Сахалинске Людмилу. Простите, забыл, как ее по отчеству, – сказал Максим как можно спокойнее и перешел этим все допустимые границы, установленные Борей с подчиненными. Никому нельзя было подвергать сомнению выбор начальника, особенно если это касалось очередной «Милочки».
Наивысший накал ситуации придавало то, что за этим сейчас наблюдали тридцать человек, которые очень хотели закричать «Акела промахнулся».
У Бориса желваки заходили так, что он не справлялся с ними, и лицо превратилось в отвратительную гримасу. Анна и представить себе раньше не могла, что идеальное лицо ее Бореньки может быть настолько отвратительным, и поняла, что это конец. Конец ее иллюзиям и придуманной ею самой жизни. Внутри стало пусто, и в то же время она почувствовала свободу, которую до этого никогда не испытывала. В голове всплыло стихотворение, которое она недавно прочитала на одном форуме и заучила, видимо, очень оно ее затронуло, сковырнуло по живому:
«Сегодня я узнала, что ты глупый,
А не смешной, как мне всегда казалось.
Я ото сна очнулась будто,
И поняла, как сильно ошибалась.
И вот передо мной, глядя с укором,
Предстал сейчас во всей красе
Король, что оказался просто голым,
Король, что оказался вдруг, как все.
Все, что в тебе являлось даром,
На деле был дурной каприз.
Но как же это я не замечала,
Что ты, мой друг, простой нарцисс!
От стресса в кровь искусанные губы,
Глазам за слепоту ужасно стыдно.
Сегодня я узнала, что ты глупый,
Когда не любишь – это