Лежа в спальнике на топчане, добротно сколоченном Ильей (профессиональным артистом из Москвы, давно влившимся в школьное пространство и обогащающего его своим добросердечием), Поли обливалась слезами, омывая ими лицо, уши, шею. И душа очищалась от эгоистичного и мелочного. Она увидела, что в чём-то хуже многих людей. Появилось объяснение некоторых человеческих проявлений: вот Дима – вчера был сущностью в круге – такой уж невозмутимо самоуверенный, а, может, это из-за неумения отдавать любовь или из-за боязни, что её не примут, он прячется под маской самодостаточности и выпендрёжа – вот я какой! Может, и сердце Поли было наполнено невостребованной любовью, когда, например, Костя (один из первых учеников, а теперь учитель, Школы), поймав насмешливое выражение на её лице , маскировавшее истинные чувства, заподозрил её в неискренности и спросил полушутя, не камень ли у неё за пазухой.
