Тут же в голову Эйвион непрошеной гостьей ворвалась фраза Кораха о том, что случится через несколько лет, когда её свежесть приестся господину: «Будешь сидеть в уголочке и смотреть, как он тащит в постель молоденьких рабынь». Сейчас молоденькая рабыня – это она.
Эйвион стало жарко; вихрь мыслей мешал ей вникнуть в суть разговора Тар’иика и Зурифе. Последняя даже не смотрела на соперницу, и слава богам: иначе бы Эйвион упала в обморок. Вскоре Зурифе ушла, и господин Тар’иик изволил обратить внимание на свою харим.
– Что с тобой? – спросил он, явно не ожидая ответа. Он был чем-то озабочен, а на столе перед ним лежали связки пергаментов. – Зурифе узнает всё, что нужно, и, наверное, принесёт требуемую траву. Тебя нааби даже на порог не пустят.
Вдруг он поднял на неё глаза.
– Скажи, о моя харим… тебя не посмели обидеть в Белом дворце?
– Нет. – Эйвион слегка смешалась. – Меня кто-то мог обидеть? Шейн Мааг’сум был очень вежлив.
Тар’иик кивнул.
– Ты хорошо потрудилась сегодня, я доволен. Ты можешь идти. Сегодня вечером я буду занят. Надеюсь, тебе хватит ночи, чтобы приготовить лекарство.
– Спасибо, господин, – Эйвион склонилась в поклоне и, не выпрямляясь, задом попятилась к двери. Ей почему-то захотелось плакать.
Через пару часов ей передали крохотный мешочек, на ощупь – с перетёртой травой. Это была не Зурифе: Эйвион страшно боялась, что супруга Тар’иика сама решит прийти к ней в гости. Мешочек принесла Айят, которую Эйвион тоже не встречала уже давно, и очень обрадовалась её приходу. Усевшись на кровать, они болтали до позднего вечера, и Айят без устали восхищалась платьями Эйвион, её роскошными покоями и мягкостью перины.
– Эх, – сказала Айят, – вот если бы господин выбрал и меня тоже! А ещё внизу шепчутся, что он иногда не прочь сразу с двумя, или тремя… представляешь, как было бы весело!
Айят была высокой стройной девушкой, с бархатистой смуглой кожей и вызывающе пухлой грудью. На год или полтора старше Эйвион, она, судя по некоторым её фразам, уже давно рассталась с девственностью.
В ответ Эйвион промолчала, и в этот момент, на её счастье, пришла старая Фаиза, которая немедленно принялась браниться на долгое отсутствие служанки. Потом они ушли, и Эйвион осталась одна.
В мешочке действительно оказалась трава, серая и давно пересушенная, уже совсем без запаха. Эйвион немного посетовала на это обстоятельство: по-хорошему, был нужен свежий сок из стебля дымянки. Эйвион никогда не видела, чтобы матушка Маргет сушила и хранила эту траву, но, после недолгих раздумий решила, что это лучше, чем ничего. В конце концов, её можно заварить, дать отстояться и получить что-то вроде раствора.
Придя к этой мысли,